— Безобразие! — пыхтела и колдовала тем временем над запертым ящиком Мариша. — Ножом его не поддеть. Никак не открывается!

— Дай мне попробовать, — произнесла наконец Инна, оторвавшись от компьютера. — У моего дедушки был точно такой же письменный стол. И у замков тут есть один маленький секрет. И если его знать, то…

Не договорив, она наклонилась, надавила на ящик вниз, а потом резко рванула его на себя. Раздался сухой щелчок, и ящик открылся.

— О-па! — обрадовалась Мариша. — Как это тебе удалось так легко? Я мучилась, мучилась, и ничего не получалось. А ты раз! И готово!

— Большой опыт имею в этом деле, — скромно потупилась Инна. — Дедушка прятал от меня в таком же ящике клюкву в сахаре. Помните такие коробочки, в которых лежали аппетитные шарики из сахарной глазури, а внутри них — настоящая ягодка клюквы? Так вот, я их в детстве любила до умопомрачения. Но, увы, выдавали мне их только по праздникам и выходным или за особые заслуги вроде пятерки за сложную контрольную работу по математике. А в прочие будние дни дед считал, что ребенка сладким излишне баловать не стоит. От этого мне клюква была еще желанней. К тому же я знала, что дед всегда закупает ее в огромных количествах. Помните, в те времена, если на прилавки магазинов выбрасывали что-то стоящее, то нужно было запасаться впрок. Ну, и свои запасы дед хранил точно в таком же ящике стола. Так что пока он не видел, я так и этак пробовала подобраться к запертому сокровищу. Ну и через пару недель насобачилась очень ловко таскать конфеты из закрытого ящика. Дед был настолько уверен в надежности хранилища, что никогда не пересчитывал коробки. И время от времени я извлекала одну из них и вдоволь лакомилась запретной клюквой.

Пока Инна рассказывала свою историю, Мариша успела переворошить весь запертый ящик и обнаружить в нем массу интересных предметов. От журнала «Плейбой» и початого пузатенького флакона туалетной воды «Ланвин» до совершенно целой баночки с латвийскими шпротами и пачки печенья со сроком годности до января следующего года. Похоже, это были забытые пациентами вещи, которые приглянулись сестре-хозяйке.

— Лично я считаю, что такое печенье просто страшно взять в рот, — пробормотала Юлька, пока Мариша заканчивала ревизию ящика. — Это что же за отраву нужно напихать в печенье, чтобы оно оставалось съедобным почти полтора года, а?

— Ты не о том думаешь! — буркнула в ответ Мариша, неодобрительно покосившись на нее. — Девушки, соображайте, где еще в этом кабинете может быть спрятана эта проклятая тетрадка? Тут, в ящике, ее точно нет.

Подруги огляделись по сторонам и обнаружили скрытый за вешалкой с халатами стенной шкаф. С торжествующим воплем они распахнули дверцы и вдоволь порылись на полках, где и в самом деле лежало несколько тетрадей с какими-то записями. Но ни одну из них Наташа — девчонка-санитарка — не опознала.

— Нет, та была зелененькая, — помотала она головой, пока подруги таскали ей одну за другой все новые и новые тетради.

— Вот эта? — спросила у нее Юля, показывая тетрадь в обложке нежно-изумрудного цвета.

— Нет.

— Но она же зеленая! — вознегодовала Юлька.

— Та была ярко-зеленая, — объяснила ей Наташа. — Прямо ядовитый такой цвет, глаз резал. А эта красивенькая.

— Тебе бы с твоими вкусами не в санитарки идти, а в художественное училище пробиваться, — проворчала Мариша.

— Больше ничего нет, — наконец произнесла Инна. — Кончились тетради.

И она выжидательно посмотрела на компьютер. Тот наконец-то полностью загрузился и теперь мигал окошками, показывая, что он готов работать.

— Посмотрим, — пробормотала Инна. — Может быть, тут что-то полезное найдется.

Но в ответ на первое прикосновение к его клавиатуре компьютер тут же потребовал ввести пароль.

— Вот черт! — возмутилась Инна, быстро щелкая по клавиатуре. — Понаставили паролей! Можно подумать, ЦРУ, а не больница.

— Пароль должен быть простеньким, — сказала Мариша. — Попробуй «Больница» или «Травма».

Инна попробовала эти слова и еще десяток других, имевших, на ее взгляд, отношение к больнице.

— А как зовут эту сестру-хозяйку?

— Токарева Елена Викторовна, — четко отбарабанила Наташа.

Но и на «Токареву», и на «Елену Викторовну», и на «Алену» и «Аленушку» компьютер благосклонно отзываться не спешил.

— Нет, так нам ничего не придумать, — вздохнула Мариша. — А ну-ка, Инна, подвинься.

Инна послушно уступила место подруге, решив, что теперь пришла очередь Мариши терзать компьютер. Но, к ее удивлению, Мариша сначала приподняла клавиатуру, потом осмотрела с обеих сторон коврик для мыши, а потом велела поднять монитор.

— Что ты ищешь? — поинтересовалась у нее Юлька.

— Пароль, — с натугой прошипела Мариша, которая как раз подняла над головой процессор и рассматривала его нижнюю часть.

— Там? — изумилась Юлька.

— Ну да, — осторожно ставя устройство на место, кивнула Мариша. — Обычно всякие сестры-хозяйки не слишком-то шарят в компьютерах. Ну, одну программу, необходимую им для работы, они еще могут освоить. Но для большинства — это уже предел. Всякие там манипуляции с паролями им наверняка проделывал компьютерщик. Мог это сделать и в отсутствие этой Елены Викторовны. И, значит, должен был ей записать пароль, чтобы она его не забыла. Вот я и ищу, где он ей его записал.