– Вот еще! – возмутилась Кагуя. – Не получивший моей руки будет вынужден утешаться империей. Ваше замечание оскорбительно! Сравнивать меня с какой-то там страной!

– Извините, извините, Небесная Нибельмеса-дзёси! Ваша красота заставила меня потерять голову.

– Бодхисатвенная Колдунья-си, трон Китая не стоит вас! Не обращайте внимания на этого дурака!

– Гм, я не претендую на престол, о Ведунья-Провозвестница, – вмешался Эмиси. – Может, отдадите руку мне?

– Сожалею, дорогой родственник, но игра идет между претендентами. Не будем усложнять ситуацию.

– О, где же справедливость! Могущественнейшему человеку в империи приходится…

– К черту трон! – перебил Ямасиро. – Пьянки, блево… Вашу руку, Несравненная Никчему-химэ!

– Нет, нет, я! – опомнился Тамура. – Отказываюсь от всего. Вы и только вы!

– Врет, он только о троне и болтал, пяти минут не прошло, только престолом и бредит!

– Неправда, я не о троне мечтал, а о принцессе!

– Придурок, помечтай о шести тысячах моих солдат!

– Только посмей отказаться от трона, и я выставлю девять тысяч!

– Хочешь войны? Ты ее получишь!

– И пусть! Война!

– Война!

Собравшиеся за дверьми советники, поджав губы и покачивая головами, прислушивались к возбужденным голосам в кабинете Эмиси.

– Мама дорогая! Что-то теперь будет!

Календарное лето еще не завершилось, но температура уже упаладо приемлемого уровня. Влажность воздуха тоже снизилась, стало легче дышать и отпала нужда каждые десять секунд стирать пот со лба. Слегка приоткрыл окно – и в доме уже чувствуется свежее дыхание осени. В памятный день сентября многие женщины в домах Токио затопили печи, чтобы приготовить пищу для своих семейств. Но тут разверзлась земля и пламя охватило город.

Большое землетрясение эпохи Тайсё унесло более тысячи жизней. Около миллиона человек остались без крова. Самые обычные жизненные процедуры стали проблемой. Матери оплакивали погибших и пропавших дочерей, разъяренная толпа растерзала несколько сот корейских эмигрантов, а правительство, проявляя не намного больше здравого смысла, принялось перетрясать бюджеты министерств и трепать различные службы на предмет финансовой отчетности.

– О-хо-хо, и именно сейчас! – причитал старец Инукаи. – Столько лет покоя… Подумаешь, встряхнуло слегка…

– Нельзя сказать, что «слегка», – возразил адъютант. – На улицах пахнет жареным мясом.

– Да-да, пожары и поджарки, подгоревшие трупы, хрустящая корочка… Но у нас другие заботы. Тагцика сюда всю бухгалтерию, счета да отчеты. Не хватало мне обвинений в казнокрадстве.

Когда в кабинет старца Инукаи вошли проверяющие, он с помощью адъютанта уже успел загримировать документацию, нанести румяна на баланс. Инспекторы, пораженные неожиданным ажуром отчетности, на секунду потеряли дар речи, но быстро опомнились и перешли к оставшимся щекотливым вопросам.

– Государственная тайна, – отзывался Инукаи, спрятавшись за пачку фальшивых счетов. – Без ведома министерства не могу беседовать на эту тему.

– Но мы и есть министерство, – терпеливо объясняли проверяющие. – И мы должны получить ответы на кое-какие вопросы.

– Но, господа, я майор вооруженных сил и без пяти минут премьер-министр!

– Вряд ли вы станете премьер-министром без нашего положительного заключения. Бюджет заморожен.

Попавший в тупик Инукаи решил прибегнуть к проверенной тактике: валить все на других. Хитоси – главная фигура, его нужно оставить в стороне. А вот эти двое…

– Капитаны Исивара и Итагаки вертят мною как хотят Они подсовывают мне документы, а я, бедный штатский гражданин, подписываю, не глядя.

– Позвольте, вы только что сказали, что вы майор вооруженных сил.

– Майор, майор… – проворчал Инукаи. – Декорация, а по сути-то… Я их боюсь, знаете ли…

– Но, господин Инукаи…

– Они заставили меня представить их к повышению. Против моего желания. Требуют квартальных премий… Аппетит у них больше, чем у батальона походных проституток.