Знать знали, но когда директор не стал проводить оперативки, все поняли, насколько ситуация стала критической. В высшей степени критической, если речь идет о незаконном захвате предприятия, — а юристы квалифицируют это именно так.

А ведь поначалу многие в тресте не верили, что рейдеры настроены столь решительно. Получат, мол, отпор и отступят. Да и зачем этим захватчикам трест промышленного строительства? Разве они умеют управлять сложным строительным производством? Или надеются задействовать пермский трест на прибыльных олимпийских стройках в Сочи? Но такие расчеты несостоятельны — не возьмешь же с собой в Сочи производственную базу треста…

Такие шли поначалу разговоры, раздражавшие Мингалева. Ведь меньше всего рейдеры думают об управлении производством. И объекты собственной базы треста им нет нужды перемещать. Это раньше в процессе захватов собственность переходила из рук в руки большей частью без разрушения производственной сферы. А нынче статистика рейдерства говорит совсем о другом. Сейчас примерно восемьдесят процентов захваченного производственного потенциала, так или иначе, уничтожается. Зачем этим ребятам лишние хлопоты с производством? Легче распродать активы. А та же производственная база — это не только машины, станки, оборудование. Это кроме всего прочего три лакомых участка земли. Недаром эксперты оценивают рентабельность рейдерства в тысячу и более процентов на вложенный капитал. Потому и процветает этот промысел в нынешней России. И Приволжский федеральный округ по объему вовлеченных в такие конфликты активов занимает второе место в стране.

Правда в седьмом тресте и другое говорят. Многие видели, как приезжал в трест министр общественной безопасности Пермского края Игорь Орлов. Видели и сделали вывод, что местная власть оперативно отреагировала на официальное обращение генерального директора и наблюдательного совета седьмого треста. Не раз министр безопасности встречался с директором треста Борисом Орловым. И твердо обещал защиту от незаконного захвата.

Весь вопрос, какие есть для этого ресурсы у правоохранительных органов.

Каким, собственно, законом могут они сегодня оградить акционеров треста от очередной рейдерской атаки, если в российском корпоративном и уголовном праве до сих пор нет четкого определения, что такое рейдерство. Эксперты же определяют сейчас рейдерство как общее название целой цепи операций, которые из-за многочисленных лазеек в действующих законах позволяют захватывать чужую собственность. И тут могло бы сильно помочь создание какого-то специального межведомственного комитета или другой централизованной структуры, где оценивали бы в совокупности действия рейдеров. Оценивали и немедленно пресекали бы, задействуя на полную силу и административные, и силовые рычаги.

Но нет подобной структуры в Пермском крае — в местных коридорах власти больше кивают на федеральное законодательство. Дескать, потерпите, дорогие наши строители. Потерпите ещё немного — так называемый антирейдерский пакет законов вот-вот будет принят Государственной Думой. В пермских коридорах власти упорно выжидают и надеются на Москву. Выжидают и проигрывают. Потому что слишком долго ползет улитка федерального законодательства. Антирейдерский пакет поправок в действующие российские законы был в первом чтении рассмотрен Госдумой ещё на весенней сессии прошлого года. А нынешней весной уже первый вице-премьер российского правительства Игорь Шувалов публично пообещал внести в этот пакет новые дополнения, которые обеспечат эффективную защиту бизнеса от незаконного захвата. И теперь в правительстве обещают, что работа над антирейдерскими законопроектами будет завершена в течение нескольких месяцев.

Кто-то в седьмом тресте немедленно сделал из этого вывод, что если местная власть будет и дальше ждать активных действий от центра, то на быструю помощь против рейдерских атак рассчитывать не следует.

В такое странное время живем: вроде бы мирное, а воевать с захватчиками приходится. И хотя окончательный исход неясен, первые проигравшие в этой войне уже есть. Однозначно, проиграло государство: в первом квартале нынешнего года седьмой трест заплатил вдвое меньше налогов, чем обычно. А что поделаешь, если не было у строителей объемов работ? И особого секрета тут для работников треста нет. Они давно знают, что служба безопасности «ЛУКОЙЛа», прослышав о ситуации в Перми, запретила заключать соглашения о строительстве, если седьмым трестом завладеют околокриминальные структуры.

Потом всё-таки заказы на строительство пошли. Значит, в «ЛУКОЙЛе» убедились, что директору Орлову удалось отбить атаки. Пока ему это более или менее удается, но все знают, что война не закончена. И строители в этой войне тоже несут потери: рядовые рабочие и те понимают, что направлять сейчас инвестиции на развитие производства нельзя. По самым разным признакам определяют строители, что с началом рейдерских атак инвестиции практически прекратились. Это видно и на недостроенном корпусе профилактория «Сосновый бор». Не такой человек Борис Орлов, чтобы забросить строительство недостроенного социального объекта, который сам же определил в число первоочередных. А раз строительство нового оздоровительно корпуса заморожено, стало быть, очень нелегко сейчас директору.

Так думает начальник участка Игорь Мингалев, так думают другие. А ещё они думают, что распоряжаться национальным достоянием надо с умом. И самое первое — власть должна научиться, наконец, беречь это достояние должным образом.

Потому что давно известно: богатство заключается вовсе не в обладании сокровищами.

А в том разумном и благородном употреблении, которое умеют им дать.