Оставалась лишь одна проблема, и как ее решить – я не знала. У меня не было доказательств. Вся красивая и логичная картинка, которую уже нарисовало мое воображение, в сущности, была основана лишь на догадках, и хотя я не сомневалась о том, что догадки эти верны, никакой суд никогда их не примет. Удастся ли мне еще Ольгу-то убедить?

Я стояла под деревьями и думала (оказывается, на свежем воздухе в ночной тишине думается удивительно хорошо), вовсе не беспокоясь о том, что стою здесь уже давно, не предпринимая никаких действий для того, чтобы проникнуть внутрь, как собиралась вначале. Если в этом здании тоже находится подпольный игорный дом, а не бордель, то проникнуть в него не удастся. Незамеченной не проскочит даже мышь, и соваться туда – значит, идти на верную смерть.

Мне оставалось только одно – дождаться, пока клиенты начнут расходиться, и попытаться подслушать, о чем они говорят. По отрывкам фраз сразу будет понятно, откуда возвращаются гости – из борделя или от рулетки, и я смогу подтвердить или опровергнуть свою догадку.

Так я и поступила.

Ждать мне пришлось очень долго, почти до утра. Но зато у меня было достаточно времени и тишины, так что я могла в спокойной обстановке разложить по полочкам все камушки этой замысловатой мозаики и составить цельную и на этот раз уже полную картину дела.

Итак, Рабинович, имея страсть к игре, посещает казино Ахмерова. Они давно знакомы, так как у Ахмерова с Буровым был общий бизнес. В какой-то момент Рабинович теряет контроль и проигрывается по-крупному. Денег от спекуляции с антиквариатом ему не хватает, чтобы закрыть проигрыш, а если он возьмет деньги из сейфа в магазине, Буровой сразу заметит это. Немного поразмыслив, Михаил Натанович решается взять камни. Ведь Буровой не пересчитывает бриллианты каждый день, а Рабинович надеется отыграться.

Может быть, он и отыгрался в тот, первый раз, и это дополнительно придало ему смелости.

В дальнейшем он уже свободно наведывается в кубышку Бурового и берет бриллианты как свои. Хотя отыграться у него получается отнюдь не всегда. В конце концов, какая-то часть камней надежно переходит из сейфа Бурового в сейф Ахмерова.

Неожиданно Рабинович узнает, что Буровой собирается рассчитаться с Ахмеровым камнями, и понимает, что скоро будет раскрыт. Если бы он с самого начала рассказал все своему шефу и родственнику, возможно, ситуацию еще можно было бы поправить, но теперь дело зашло слишком далеко и недостача превысила все мыслимые пределы.

Вдобавок к этому, отправившись в очередной раз в казино Ахмерова, Рабинович снова проигрывается в пух и прах. И тогда у него в голове возникает комбинация, которая позволит решить все его проблемы.

Он звонит в прокуратуру и закладывает Ахмерова – сообщает адрес подпольного казино, в котором сам только что проигрался. После этого начинает готовить убийство Бурового. Возможно, у него изначально была мысль представить дело так, чтобы все подумали, будто Бурового убрал Ахмеров. Но неожиданно сам Ахмеров помог ему.

Наверняка Рабинович знал об истории с собакой. Ведь он почти ежедневно бывал в «Космосе», а это вотчина Дохлого. Рабинович был в ресторане своим человеком, и если даже бармен знал о том, что Дохлый давал Зую некое поручение, то тем более мог знать об этом Рабинович.

Сопоставив в уме все события, он сразу понял, что если наймет для исполнения заказа Зуя, легко добьется того, что не только милиция, но даже «свои» будут думать, будто убийство Бурового – это заказ Ахмерова. А когда узнают про бриллианты, только лишний раз в этом убедятся.

«Бедный Ахмеров! – думала я. – Он в этом деле просто козел отпущения какой-то. Получается, что Рабинович подставил его дважды: один раз, когда выдал его милиции, а второй – с этими бриллиантами. Ведь сам он не признается, что камни попали к Ахмерову не от Бурового, а от него, а если это скажет Ахмеров, ему никто не поверит. Все подумают, что он присвоил бриллианты, а Бурового убрал».

Между тем время шло. Был уже четвертый час утра и на дворе светало. Я решила изменить диспозицию и отыскала себе потаенное местечко поближе к наиболее плотному скоплению машин, среди которых я без труда узнала и джип Рабиновича. Оказалось, что я сориентировалась вовремя. Не успела я надежно укрыться среди кустов, как открылась какая-то неприметная дверь, очень похожая на дверь черного хода в антикварный магазин Бурового, и из нее стали выходить солидные дяденьки.

Они расходились по своим машинам, и хотя на их лицах заметно было некоторое утомление от бессонной ночи, это утомление вовсе не было похоже на усталость от любовных утех.

– Еще бы немножко... ну вот чуть-чуть, и упал бы на шестерку, – говорил один весьма разочарованный господин, который, по всей видимости, сегодня проигрался.

– И чего ты так привязался к этой шестерке. Ставит и ставит на нее. Ну, видишь – не выходит, ну, поставь на другую.

– Сам не знаю... Что-то как замкнуло в голове: поставь да поставь на шестерку. Ведь за весь вечер ни разу не выпадала, так в конце просто по теории вероятности должна была выпасть...