Муссолини был заворожен идеей Сореля о роли элиты. Он назвал ее «иерархией» и часто пользовался этим термином. Несколько лет спустя он стал выпускать газету с названием «Иерархия», а после того как основал фашистскую партию, назвал ее руководство (национальных и региональных секретарей и офицеров) «иерархией», открыто провозглашая, что все его надежды на спасение Италии базируются на ней. На Муссолини произвели также большое впечатление идеи Джузеппе Преццолини, молодого социалиста-синдикалиста, который был всего на год старше его. Это был один из интеллектуалов, связанных с литературно-философским журналом «Ла воче» («Голос»), начавшим выходить в декабре 1908 года. Он утверждал, что его целью является добиться того, чтобы иностранцы перестали представлять себе Италию как страну дешевых отелей, доступных женщин, бродяг и разбойников — ведь это земля изобретателей и высокого искусства, ее биржа ценных бумаг может сравниться по значимости с лондонской и парижской.

Летом 1908 года вышла в свет книга Преццолини «Национализм старый и новый». «История продемонстрировала нам, — писал Преццолини, — что повсюду и во все времена, в самых разнообразных обществах, от примитивнейших и малолюдных до наиболее развитых и многочисленных, от папуасов до североамериканских янки, вечно существуют два класса людей… один — подчиняющий, другой — подчиняющийся». Когда появилась эта книга, Муссолини был в Трен-то и написал о ней восторженный отзыв в «Л'Авенире дель лавораторе». Через четыре дня после высылки из Трентино, 1 октября 1909 года, он написал Преццолини письмо, в котором поздравлял его, а также подчеркивал, что его «высшей миссией» является «создание итальянской души», создание более великой Третьей Италии.

В 1902 году Ленин сформулировал свои взгляды на руководство революционной партией в работе «Что делать?». Он писал, что массовая политическая партия, корни, которой лежат в профсоюзном движении, может развить в себе только «тред-юнионистское сознание». Она может ослабить и раскачать буржуазное государство забастовками, но даже всеобщая политическая стачка не в силах сбросить буржуазию. Чтобы захватить государственную власть и установить диктатуру пролетариата, нужна организация «профессиональных революционеров». Под его руководством партия большевиков и стала такой организацией профессиональных революционеров, которая в 1917 году захватила государственную власть в России.

«Иерархию» Муссолини часто сравнивали с ленинскими профессиональными революционерами, но между ними есть два существенных различия. Ленинская партия была организована по принципу «демократического централизма». По крайней мере в теории, да и в течение нескольких лет на практике, руководство партии избиралось рядовыми членами партии, и это руководство, после свободной дискуссии, принимало решения, которым затем были обязаны подчиняться и исполнять их члены партии. Ленину всегда приходилось убеждать большинство Центрального Комитета и Политбюро, чтобы они поддержали его предложения, и в нескольких важных случаях большинство оказывалось не на его стороне. Только в конце его жизни и позднее, при Сталине, выборы и голосования превратились в пустую формальность и фальшь.

Муссолини никогда не считал, что его «иерархия» будет избираться членами партии. «Иерархия» просто брала на себя руководство движением, так как входившие в нее члены сознавали, что они прирожденные лидеры и что их функцией и долгом является быть предводителями. А рядовые члены партии примут их в качестве вождей, потому что на них подействуют уверенность в себе и лидерские качества «иерархии».

Еще одним различием между Лениным и Муссолини было то, что Ленин всегда признавал марксистскую концепцию исторического материализма: убеждение в том, что в истории действуют неотвратимые исторические законы и революционеры — лишь пешки, осуществляющие неизбежный исторический процесс. «Элемент сознания, — писал Ленин, — играет подчиненную роль в истории цивилизации». История — это «закономерный естественно-исторический процесс». Он считал, что необходимость иного общества неизбежно вырастает из предыдущего независимо от того, верят в это люди или нет, сознают они это или нет.

Муссолини, восторгаясь энергией Маркса и его верой в насилие, никогда не обольщался его историческим детерминизмом. В 1910 году Муссолини открыто, хоть и не слишком резко, критиковал этот аспект марксизма и приветствовал французских синдикалистов, которые его отвергали. «Люди сами творят свою историю, но не как им заблагорассудится», — писал Маркс. Муссолини собирался творить историю по своему желанию. Только в 1943 году он начал сознавать, что это не всегда возможно.

1911 год был огненным. Во всей Европе стояло жаркое лето. В июне в Лондоне короновался Георг V. В сентябре температура там достигала 92 градусов по Фаренгейту. В Брэдфорде (район Западный Райдинг в Йоркшире) засуха вынудила местный муниципалитет ограничить время подачи воды в дома с б часов утра до 9 часов вечера. Лето было жарким и в политическом смысле. Это ведь только последующие поколения верят в то, что годы перед 1914-м были мирной идиллией. Это было время страха: страха, что в Европе вспыхнет война, со всем новым страшным оружием, изобретенным за последние 30 лет; страха, усилившегося, когда немецкая канонерка была послана в Марокко, в Агадир, дабы помешать французской оккупации Феса; страха гражданской войны в Ирландии; страха революции в каждой европейской стране; страха перед суфражистками в Англии; страха, что королей, президентов и премьер-министров повсюду будут убивать анархисты.

В конце августа и начале сентября опасность войны из-за Агадира резко возросла. Франция и Германия обменялись нотами. В Италии, в Калабрии, взбунтовавшиеся крестьяне убили местного правительственного чиновника из-за убеждения, что новая система канализации заразит их какими-то страшными болезнями. В Северной Франции разразились крупные «голодные бунты», бастовало 20 000 рабочих, было совершено нападение на тюрьму Сен-Квентин, которое пришлось отражать войскам. В Испании стачка горняков Бильбао и Астурии привела к объявлению военного положения. В Вене демонстрация социалистов против высокой стоимости жизни перешла в беспорядки. Кавалерия разогнала демонстрантов, четверо из которых были убиты и 90 ранены. Поступали известия о мятежах и убийствах в Индии и Китае, о революции в Мексике. Англия испытала шок от серии забастовок школьников в Лондоне, Ноттингеме и Беркенхеде.