Маг осторожно залез на кровать, скользнул взглядом по аппетитным прелестям. Подобрался вплотную, зажал рукой рот и дыхнул холодом, заставляя проснуться. Осторожность лишней не оказалась. Крик герцогини мог бы разбудить весь дом.

— Тс-с! Да, это я, — он просмотрел в испуганные глаза Марии, — Твой кошмар. Крикнешь, язык вырву.

Медленно убрал руку.

— Самоуверенный наглец! — восхищенно прошептала герцогиня, — Сегодня же я полюбуюсь на твой труп!

— Конечно. А чучело поставишь в спальне. Одевайся, — из сомкнутых ладоней мага вырвался зеленый шар, устремившийся к потолку.

— Отвернись! — властно потребовала герцогиня, накинув на себя покрывало.

Первоначальный испуг ее быстро прошел. Он не убил ее, значит, она ценна. Мария любила быть в центре опасных интриг, находя в этом особое удовольствие.

— Нет, — хмыкнул маг, — Я слишком хорошо тебя знаю, змея. Оставь стеснительность молодым девушкам. Ты меняешь мужчин, как перчатки, что тебе мой скучный взгляд.

Мария возмущенно дернулась, поднялась и надела мягкий халат.

— Что тебе нужно от меня, насильник и убийца? — голосом невинной жертвы, обреченной на заклание, спросила она.

Гийом в бесчисленный раз удивился ее актерскому таланту, способности в долю мгновения менять лицо, тон и настроение.

— Мне нужен твой нынешний любовник. Тот, кого ты предпочла Рамону Мачадо. Молодой богатый и перспективный граф Пабло Гальба.

— Зачем? — в глазах герцогини появился интерес.

— Чтобы сделать его бледным, холодным и мертвым, — Мария отшатнулась от его тонкой улыбки.

— За что? Ты с ума сошел? — она демонстрировала искреннее удивление.

— Сегодня ночью убиты Блас и Хорхе-младший. Кто-то должен за это ответить.

Мария села, не озаботься застегнуть халат.

— Доигрались с огнем, — прошептала она себе под нос, — Я ее предупреждала, дурочку.

— Позовешь к себе Пабло. Немедленно, — продолжил Гийом, — Неважно как, но он должен прийти. Иначе… Нет, не убью, — злая улыбка опять изогнула его тонкие губы, — Изуродую так, что сама на себя руки наложишь.

Мария поняла, что он не шутит. Она вдруг поняла, что ей напоминает узкое худое лицо чародея, бледное как сама смерть, — лезвие топора. Тяжелое лезвие палаческого топора, бездушное и безжалостное.

— Мститель нашелся, — все еще играя старую роль, возмутилась она, — Послушай меня, Педро не виноват.

— Не убедила. Не бывать тебе королевой, повелительница балов. Пиши письмо, я не буду долго ждать.

Гийом не ошибся, оценивая силу привязанности Гальбы-младшего. Педро объявился быстро. Очень быстро. Взволнованный он буквально ворвался в спальню Марии. Волосы его были растрепанны от быстрой скачки по узким улочкам, на жестком фамильном лице искреннее беспокойство. Под камзолом угадывается кольчуга тонкого плетения, на поясе короткий меч.

— Мария!? — он удивленно оглядел пустую комнату.

Маг не стал читать, то, что написала герцогиня; но, судя по всему, послание вышло отличное. Светская львица прекрасно понимала, что в случае обмана умрет первой. Ее чувства к любовнику не стоили личной жертвы.

— Я вместо нее. Здравствуй, Педро!

— Ты, колдун?! — любовник Марии явно принял его за соперника.

— Вижу, грубость в вашем роду передается по наследству, как и подлость. Я помог вам вернутся из небытия, я вас туда и отправлю! — Гийом привычно взмахнул рукой.

Воздушные когти лишь поцарапали лицо Гальбы-младшего. Бывший халач-виник отпрыгнул назад, схватился за дверь. Та словно окаменела.

— Не так быстро. Да, заколдовали вас неплохо. Хорошие чары. Но мои — лучше, — Педро, кинувшегося на него с мечом, отшвырнуло назад, ударило о стену.

— Убийца, — единственный татуированный гранд Камоэнса проворно вскочил, — Стража! — закричал он.

— Не успеют, — Гийом медленно приближался к нему, ступая мягко, как кошка, — Я палач. А ты, подлец, предатель и детоубийца! — вежливость мага улетучилась.

Педро обожгло огнем, что бесплодно отступил, спалив усы. Он прыгнул, ударил, метя в открывшийся бок колдуна. Алмаз на перстне Гийома сверкнул и растекся каплями. Графа хлестнуло водяной плетью, что отбросила его к двери, но не смогла ранить.

— Гонсало постарался? — сделал вывод из его неуязвимости Гийом.

— Я не причастен к смерти принца!

— Не верю.

Гийом выкинул вперед обе руки, сжал, словно давя что-то между ними. Педро скрючило, кожа его стала краснеть и лопаться. Порвался кафтан. Зачарованная кольчуга разошлась на блестящую проволоку.