— Гонсало. Ты вовремя. Я рад, что ты верен долгу, чести и Камоэнсу, — этот хриплый, тихий голос, был чужд говорившему, как медлительность речи и долгие паузы.

Большая зала, предназначенная для приема важных гостей. На троне Хорхе чужой — регент.

Антонио Гальба постарел за один вечер. За несколько часов, прошедших после того, как маг Гийом убил его сына. Бывший ученик последнего Гонсало, скрипя душой, восхищался ловким исполнением чудовищного замысла — Педро погиб во дворце, охраняемом самыми умелыми бойцами.

Его учитель был лучшим в мире убийцей — опаснейшим хищником, вырвавшемся на свободу. Гонсало знал, для чего его позвали — уничтожить зверя. Хорхе — единственный, кто мог держать Гийома на цепи, быть равным по силе воли и убеждению. Король давал «заброде из-за моря» цель, смирял гордыню, не давал чинить зло.

— Я разделяю ваше горе, герцог. Ваша боль — моя боль. Приказываете. Я покараю убийцу.

— Убей его, Гонсало, — кулаки сжались, Гальба приподнялся на троне, — Уничтожь. Разотри в порошок! — он тяжело опустился, — Де Мена разорил его гнездо, но колдун успел скрыться.

— Я найду его. Отыщу. Несмотря на ночь и расстояние. Умею.

— Марк ранен, не может вести погоню. Ее поведешь ты.

— Я отомщу за Педро и принца Хорхе, — при мысли о свершившихся подлых убийствах у Гонсало де Агиляра темнело в глазах от ненависти.

— Спаси Ангелу. Гийом околдовал ее. Убей колдуна, спаси принцессу, и она будет твоей.

Молодой чародей в золотом зачарованном халате поклонился.

— Не буду медлить.

— Ты храбр и силен, Гонсало. Но против колдуна один на один ты можешь не справиться. Я даю тебе помощника. Гюрза! — позвал герцог.

Де Агиляр увидел человека в красном и черном. Они уже встречались.

— Привет, Гонсало, — Гюрза хромал на одну ногу, — Для Гийома пришло время расплаты. Давай же станем мечом Божьим, обрушимся на детоубийцу его карающей дланью.

Могучее летнее солнце вошло в самый пик. Лучи его, незнающие жалости припекали все живое, раскаляли камни. Сиеста — послеобеденное время, когда весь Камоэнс отдыхает, прячась с тени, дожидаясь, пока жар спадет.

Огромная кавалькада из сотни всадников, окружавших одинокую карету, следовала по тракту Мендора — Вильена, пересекавшему страну с юга на северо-запад. Бедные путники, кортежи вельмож и торговые караваны — все уступали им дорогу, понимая, что иначе их сметут, затопчут.

Ангела — новая королева Камоэнса бежала прочь от своей столицы. Герцог Гальба, считающий, что Педро убил Гийом, стал смертельно опасным соседом. Беглецы не таились, невозможно не заметить гвардию и карету с королевскими гербами.

Капитан Эд Пескара вместе с Гийомом разработали простой план — прорваться в северные провинции. Там много врагов герцога, что с радостью помогут законной королеве. И не поверят слухам о том, что это Гийом убил принца.

Наследника спешно похоронили в дворцовой церкви. Подняли плиты в полу, опустили грубо сколоченный гроб. Рядом с ним уложили Бласа Феррейра.

При похоронах присутствовали все, находившиеся во дворце. В поход отправились только гвардейцы. Несколько молодых дворян хотели присоединиться. Им отказали — посчитали ненадежными.

Усталые лошади, мокрые от пота, с трудом несли голодных злых и вонючих с дороги всадников, в легких кольчугах, а то и без оных. Лишний вес губителен для лошадей, а открытого боя им не выдержать. По пути от кавалькады отделялись отдельные рыцари — их цель было донести до командиров крепостей и гарнизонов истинное положение вещей.

Гийом ехал в карете вместе с Ангелой. Карета замедляла скорость конвоя, но долго ехать верхом молодая королева не могла, да и вообще в седле держалась плохо. Маг сидел с закрытыми глазами — суровый и сосредоточенный, готовый к бою. Неясно было, дремлет он, или нет. Ангела пыталась заснуть, но сон был беспокойный, с кошмарами.

К полудню достигли моста через Дайку — одну из главных рек королевства. Дайка отличалась своевольным нравом, много петляла и делала зигзаги. Переехав через один мост, путешественникам приходилось через три-четыре лиги перебираться на прежний берег по второму. Так, по наиболее короткому и удобному пути шел тракт — лучший в Камоэнсе.

Остановились на краткий привал — напоить лошадей и дать людям размять ноги, опорожниться. Мост очистили, переправу через него для всех прочих остановили, чтобы не загораживали дорогу.

Предусмотрительность капитана Пескара оказалась спасительной.

— Левее… Капитан, наши! — поручик передал командиру трубу с шлифованными стеклами, делающими далекое близким.

Из-за далекого холма — местность была неровной — показались всадники в черно-желтых плащах. Сотни две. Пескара выругался и протрубил общий сбор. Гвардейцы быстро вскочили на коней и выстроились в две линии. Капитан был краток и ясен.