Гейбриел просунул руку в экипаж и дотронулся до ее перчатки.

– Вы спасли последнего ребенка? – Ответа не последовало.

– Погодите, мне еще много надо узнать о вас. Скажите, где я смогу найти вас? Мы не можем расстаться вот так, не поговорив…

Шарлотта посмотрела на него с едва сдерживаемым нетерпением, словно Гейбриел был актером, а она – зрителем.

– Скажите мне хотя бы ваше настоящее имя.

– Нет. Вы спасли меня в Портсмуте, а я спасла вас здесь. Теперь мы квиты. – Шарлотта постучала в потолок кареты, давая знак кучеру, словно нанося последний удар. – Эта часть моей жизни завершена навсегда. Я не желаю вас больше видеть никогда.

– Лгунья, – буркнул Гейбриел себе под нос, когда Шелби, оттолкнув его в сторону, захлопнул дверцу и карета тронулась.

После этого Гейбриел и Шелби вернулись в особняк.

– По крайней мере, настоящему майору незачем повторять каждую вещь дважды.

– Так вы помните меня! – воскликнул Шелби. – Вы ничем не показали этого, милорд. Поразительно! Думаю, вы действительно неплохо поработали в Португалии. Могу себе представить, насколько хороши вы были в деле. Если бы война не подходила к концу, я попробовал бы убедить вас предпринять еще одну попытку.

– Полагаю, свою роль я уже отыграл. – Гейбриел усмехнулся. – Но меня интересует, существовал ли в действительности Макналти?

– Да, я знал его и называл своим другом. Он погиб два месяца спустя после возвращения из Португалии, но до этого успел поведать мне историю в основных чертах подтверждающую вашу версию. После инцидента в Портсмуте Шарлотта решила помочь вам. Я сказал ей, что в правительстве не считают вас невиновным, и пересказал версию Макналти, после чего она предложила заменить Макналти. Мы трудились несколько недель, но Шарлотта никак не могла изменить свой голос, и тогда мы придумали вариант, когда я зачитываю свидетельство в присутствии самого Макналти.

В это время в холл спустился Линфорд и стремительно подошел к ним.

– Превосходно, майор! Обмануть обманщиков, для этого требуется весьма большое искусство!

– Благодарю, милорд. Скажите, а как вы сумели узнать ее? – снова обратился Шелби к Гейбриелу.

– Просто я умею замечать детали. Разумеется, я готов все рассказать вам, если вы скажете, где я смогу найти ее.

Шелби некоторое время раздумывал, затем улыбнулся:

– Нет. Надеюсь, вы меня поймете. Зато вы сами сможете рассказать Шарлотте, какая деталь выдала ее.

К тому времени, когда Гейбриел ехал с братом в экипаже по людным улицам Лондона, он уже достаточно успокоился.

– Но как же она решилась на это, Гейбриел? – поинтересовался герцог. – И как ты узнал?

– Просто я достаточно изучил Шарлотту, – спокойно пояснил Гейбриел. – Увы, все равно все без толку: я нашел ее, но теперь она снова ушла.

– Ответь мне на один вопрос, пока ты не проникся жалостью к самому себе. Как в руководстве могут доверять кому-либо работать на этих людей, если они сами ничего толком не знают?

– Здесь дело не в доверии, а в том, чтобы найти кого-то, кто сможет добыть требуемое максимально быстро. Ты решил, что человек сможет сделать работу, но доверяешь ли ты ему?

– Очко в твою пользу. – Герцог сунул руку под сиденье и, достав бутылку бренди, выдернул пробку, а затем вручил бутылку Гейбриелу. – Я забыл рюмки, но глоток этого напитка поможет тебе поднять настроение.

Они стали пить прямо из горлышка, и это напомнило Гейбриелу его первый сезон в Лондоне. В те дни Линфорд казался гораздо более приземленным и суетным, чем он. Что должно было произойти, что с годами эта разница столь заметно уменьшилась?

Экипаж замедлил ход, пропуская карету с гербами на дверцах.

– Думаешь, еще кто-нибудь, кроме Шелби, знал, что Макналти вовсе не Макналти?

Линфорд пожал плечами:

– Виконт наверняка знал. Я несколько раз пытался встретиться с ним за последнюю неделю, но он всякий раз отговаривался чрезмерной занятостью. Тогда я подумал, что это дурной знак, а теперь считаю, что не о чем было тревожиться.

– Виконту хватило бы и минуты, чтобы сказать тебе это.

– Нет, он хотел сохранить атмосферу неопределенности, – пояснил Линфорд. – Палата лордов – превосходное место для интриг.

– Похоже, заседая там, ты отлично все усвоил. А вот я для политики абсолютно не пригоден. – Гейбриел помолчал. – Итак, ты думаешь, что Сидмаут позволил эту уловку, желая угодить тебе. А может, он все же верит в мою невиновность?

– Конечно же, он верит тебе. Вся эта ловушка за версту отдает махинациями Фуше. Вспомни бесконечные тирады отца насчет хитроумного безумца…

Некоторое время они сидели в молчании, наблюдая за проносящейся мимо лондонской жизнью. «Я свободен, – думал Гейбриел. – Я могу хоть сейчас выйти из экипажа и бегом мчаться до самого дома или остановиться в своем клубе и думать, будто я последние два года провел в Канаде».