Подходя к расселине, Кимберли на ходу бросила на землю копье и избавилась от томагавка. Остановилась она лишь у самого края. Там наклонилась, словно отвешивая поклон, и уперлась руками в колени.

Мы остановились поодаль.

– Он там, внизу? – нарушила молчание Конни.

– Ага. Подойди, посмотришь.

– Я воздержусь, если ты не против. Кимберли выпрямилась. Развернувшись в нашу сторону, она недоуменно посмотрела на нас.

– Неужели никто не хочет на него взглянуть? Я поднял руку.

– Что ж, иди сюда.

– Я подержу твой топор, – предложила Билли, и я не стал возражать.

Затем заставил себя сделать шаг вперед. Меньше всего мне сейчас хотелось смотреть на еще одного мертвого мужика. Бог свидетель, двоих было уже предостаточно. Но я должен был лично убедиться, что там Уэзли, и что он мертв.

Дойти до самого края, как это сделала Кимберли, у меня не хватило мужества. Перед обрывом я встал на четвереньки и прополз оставшуюся часть пути. Пропасть была не такой глубокой, как я опасался. Но все же она была достаточно глубока. Наверное, пятнадцать или двадцать футов, и с очень отвесными стенами. Дно было похоже на плоскую, но слегка перекошенную каменную плиту. Из трещин в стенах и на дне кое-где пробивались чахлые кусты.

Все то время, которое я изучал размеры и общий вид пропасти, я старался не смотреть на тело. Оно лежало прямо под нами, чуточку левее. Я видел его периферийным зрением, пока осматривался.

Но в конце концов мне пришлось посмотреть. Он лежал лицом вниз и на первый взгляд был похож на задремавшего во время приема солнечных ванн нудиста. Только кожа имела нехороший вид. И дырка в заднице была не на том месте – посредине правой ягодицы. И вместо затылка – какое-то черное месиво. Кроме того, на левой ноге ниже колена оголился большой участок кости – должно быть, потрудилась какая-то зверушка, и, судя по всему, намного крупнее тех, которые сейчас ползали по нему и летали вокруг.

– По-моему, мертвее не бывает, – заметила стоявшая рядом Кимберли. Она наклонилась вперед, свисавшие волосы закрывали от меня ее лицо. И хорошо, что я не мог его видеть. На нем, несомненно, было выражение высшего удовольствия. Потому что именно это я услышал в ее голосе. – Это прекрасный образец того, что называется “дохлятиной”, – добавила она.

– Наверное, – буркнул я без особого воодушевления.

Когда Кимберли отступила назад, я отполз от края пропасти и встал.

– Никого больше не заинтересовало? – спросила она и пошла к тому месту, где оставила томагавк и копье, на ходу снимая рубашку Кита.

– Я совершенно не хочу его видеть, – заявила Билли.

– Дай мне свою веревку, – попросила ее Кимберли.

Билли нахмурилась.

– Зачем?

– Я спущусь вниз.

– Ты шутишь, – пробормотал я. – Ты ведь не собираешься делать это.

– Разумеется, сделаю. – Никогда еще я не видел Кимберли такой решительной. Мне стало страшно. Я должна убедиться, что это он.

– Конечно он. А кто бы еще это мог быть?

– Гиллиган? – предположила она. – Профессор? Д. Б. Купер? Кто знает? Да кто угодно.

– Это Уэзли, – настаивал я. Конни недовольно посмотрела на нее.

– Ты сама сказала нам, что это Уэзли.

– Я убеждена, что это действительно он. Но убеждена не окончательно. Вот почему мне нужно спуститься вниз и перевернуть его.

Перевернуть?

– ОБоже! – воскликнул я. – Только не это. Ты ведь не собираешься к нему прикасаться?

Странно улыбнувшись, Кимберли ответила:

– Конечно, собираюсь.

– Делай, как знаешь, – сдалась Билли. Поморщив носик, она подняла кольца веревки, перекинула через их голову и протянула Кимберли. Та взяла веревку.

– Нет абсолютно никаких причин спускаться туда, – запротестовал я. – Правда. Послушай, ты и я знаем, что это Уэзли, так что...

– Может, ты и знаешь, приятель.

– Ты тоже знаешь.

– Ничего такого я не знаю.

– Это не смешно.

– А я что, рассказывала анекдот?

– Ты себя странно ведешь.

– Он прав, – вмешалась Конни.

– Давайте поставим на этом точку и вернемся на свой пляж, – предложила Билли.

Ехидная ухмылка исчезла с лица Кимберли.

– Я сделаю так, как собиралась. А я собиралась спуститься вниз и нанести визит нашему мертвому другу. Потому что, если это не Уэзли, мне надо это знать, а если это Уэзли... – она пожала плечами.

– Тогда что? – переспросила Билли.

– Ничего. Просто мне надо убедиться в том, что это он. Вот и все. И знаешь что? Я теперь уже не столь уверена. Чем больше я об этом думаю, тем больше мне этот парень кажется недостаточно крупным для Уэзли.

– Чушь! – воскликнул я.

Не говоря больше ни слова, Билли подошла к обрыву и заглянула в пропасть. Затем она что-то невнятно промычала, и, постояв еще с минуту, повернулась и подошла к нам. Лицо у нее было бледным.

– Это должен быть Уэзли, – пробормотала она. – А кто бы это мог быть? Собственно говоря, мне кажется, что люди и должны после смерти выглядеть поменьше, чем при жизни.