Куулис отвернулся и скрестил руки на груди:

– Нам нечего обсуждать.

– Ты все еще сердишься на меня? Куулис фыркнул:

– Моя дочь - солдат!

– Я хотела бы быть послушной дочерью, отец.

– И тем не менее не слушаешься.

– Мы должны бороться...

– Ба! Мы - хранители Арены, Лисса, а не убийцы. И если на Момусе создана армия, где же она? Почему она оставляет Тарзак врагам? Почему она не сражается?

– Отец, если мы столкнемся с арванианами в открытую, для нас все будет кончено. Мы должны использовать другую тактику.

– Затаиться в лесу, всаживать нож в спину, когда никто не видит. Куулис плюнул на землю.
– Почему же ты здесь, в Тарзаке, а не прячешься в холмах с остальными нашими храбрецами?

Лисса наклонилась и подняла рюкзак, закинув лямку на плечо.

– Меня послали за огненными шариками.
– Она залезла в рюкзак и вытащила предмет размером с небольшую сливу.
– Фокусники так вызывают сильный огонь. Из сырого кобитового теста делается оболочка, внутри которой образуются две камеры, в каждой из которых содержатся некие вещества, и, когда шарик сминают, эти вещества смешиваются. Ты много раз видел этот фокус и знаешь, какой жаркий получается огонь. А эти особенные: втрое больше тех, что используют фокусники.

Куулис покачал головой:

– Ну и денек: фокусники расстаются со своими секретами - ну и денек!

Лисса убрала огненный шарик в рюкзак и посмотрела отцу в лицо.

– Все мы с чем-то расстаемся, отец...

Куулис зажал Лиссе рот рукой:

– Тсс!
– прошептал он.
– Ну-ка, быстро к северному входу!

Они тихо перебежали манеж и остановились у прохода в трибуне. В зрительском входе замерцал свет факелов. Куулис осторожно выглянул из-за угла. На арену выходили люди... и он узнавал их! Кардик, убийца, осужденный и изгнанный городом Тарзаком, смеясь, хлопнул по спине спутника. Тот, поджигатель Хароман, поднял факел и помахал им над головой.

Мой отец был инспектором этой Арены, а до него - его отец.

Мисор - вор, убийца и главарь банды - шел рядом с приземистым, одетым в черное ворлианцем; вот он засмеялся и хлопнул незнакомца по плечу. Незнакомец улыбнулся.

Эта Арена видела лучших артистов Момуса.

За отрядом безухих арванианских наемников, вооруженных винтовками, шла пьяная банда изгнанников; на их лбах красовались голубые метки приговоров.

На этой Арене родились два наших великих закона.

Вор Даззул.

Джокосин, вор и убийца.

Убийца Васерат и еще множество незнакомых, но все отмеченные голубыми знаками приговоров.

– Ура, Мисор! Ура, Мисор!

Мисор встал в центре Арены и поднял руки, требуя тишины. Банда головорезов притихла.

– Кого Большая Арена признает своим королем?

– Мисора!
– Заорала шайка отщепенцев.
– Да здравствует Великий Мисор, король Момуса!

Куулис обернулся к дочери. В глазах Лиссы стоял ужас.

– Лисса, ты должна рассказать Алленби.

– Пойдем со мной, отец.

Куулис посмотрел Лиссе в глаза и поцеловал в лоб:

– Я должен остаться. Видишь, что они делают с моей Ареной?
– Лисса закрыла глаза и кивнула.
– Иди, только оставь мне немножко этих пирожков. Куулис залез Лиссе в рюкзак и набил себе карман огненными шариками. Подняв глаза, он увидел, что Лисса плачет.
– Держись, солдатик. Такое случится не раз, прежде чем Момус освободится от захватчиков. Ну, иди же!

Девушка повернулась и быстро пробежала по туннелю. На пыльной, темной улице она остановилась и оглянулась. Отца в проходе уже не было.

Командир арванианского взвода поднялся на невысокий холм, оглядел дорогу на Тьерас, прошептал пароль и спустился в окоп, занятый тремя другими наемниками; двое из них были еще живы.

– Все спокойно, Иас?

Арванианин, сидящий на корточках перед портативным радаром, поднял голову и кивнул:

– Уже больше двух часов, командир. Думаешь, они нападут снова?
– Все было тихо.

– Нет. Но не теряй бдительности. Как Т'Дулну угораздило?
– Он указал на мертвого наемника.

Солдат, выглядывающий из окопа, вытащил что-то из-за пояса и сунул сидящему за спиной командиру. Это был тонкий нож без рукояти. Когда взводный взял клинок, солдат кивнул на дерево у дороги.

– Этот тип был вон там, рядом с деревом. Он бросил эту штуку.

– Бросил? Да здесь шагов пятьдесят и бросок вверх.

– По-моему, здесь ближе к шестидесяти шагам.

Взводный тихо присвистнул.

– Вы слышали, что произошло в Тарзаке?

– А что?

– Помните того момусианина, Мисора?