— Вы будете одна? — спросила агент.

— С дочерью, — и Клер продиктовала агенту всю информацию о кредитном счете и их новый адрес, чтобы и брошюры и билеты послали туда. Когда она повесила трубку, то на ее лице была улыбка. Другое приключение. Она подняла глаза и увидела, что Ханна смотрит на нее.

— Я всегда хотела это сделать, — сказала она. — Не знаю, почему; кажется, что это нечто другое. Отличное от всего.

— Круиз может быть чудесным, — сказала Ханна. — Я думаю, очень хорошо, что ты собралась. Может быть, я допакую книги?

— Спасибо, — Клер прислонилась к стене и глядя, как Ханна укладывает книги, стала размышлять о путешествии, с впечатляющей группой людей, и о самолете, на котором они с Эммой полетят в Ванкувер. Ни одна из них еще не летала. Новая жизнь, подумала она. Все, все было внове.

И затем, наконец, они переехали. Все грузовики с мебелью и коврами из дюжины мест в Нью-Йорке и Коннектикуте съехались в одно утро около их дома; фургон привез их одежду, книги, и чертежные приспособления Клер; сама она вела белый «мерседес», а Эмма, с Ханной на соседнем сиденье, следовала за ней на красном, вверх по длинному пологому подъему, который вел к их сияющему дому, строгому и безопасному в дубовом и платановом лесу.

Они ходили из комнаты в комнату, указывая, куда ставить мебель и класть ковры.

— Как чудесно, — прошептала Ханна себе под нос, и ее долгий вздох был как молитва благодарности. Клер услышала и впервые возгордилась тем, что она сделала, приняв Ханну. Она дала ей новую жизнь; она сделала ее счастливой и навсегда лишила страха. Я могу делать добрые вещи, подумала она. И я могу найти для себя еще больше таких дел.

Все грузчики уже ушли, а Клер все слонялась по комнатам. Это мой дом, говорила она себе, мой, мой. Она приходила в восторг от калейдоскопа цветов на восточных коврах, висевших против сияющего пола: сверкающий красный, голубой и даже черный. Обожала эти красные кушетки, и мягкие кресла, и окна без ставней, глядевшие в сад; обожала темно-зеленые стены библиотеки, с ее белыми кушетками и орехового цвета полками, которые пока были пусты, но уже завтра, думала она, они втроем, выставят на них все книги. Ей нравился звук закрывающейся парадной двери, шепоток окон, растворяемых вечерним бризом, и как бились мотыльки о ширму, и как легко постукивали туфли Эммы и Ханны в других комнатах, шум ее собственного дыхания посреди тишины ее спальни, просторной комнаты с высоким потолком и камином, с мебелью всей сплошь абрикосового и белого цвета, и занавесками на шнурках на высоких окнах. Моя комната, подумала она, мой дом. Невозможно поверить, что все это мое.

— Куда пойдем ужинать? — спросила она, но Ханна затрясла головой.

— Вы же не уведете меня из кухни. Мне не терпится испытать ее. Просто сядьте и смотрите.

И Клер с Эммой сели к сосновому столу с бутылкой вина и блюдом «скандинавского хлеба» с копченым лососем и стали смотреть, как Ханна снует по кухне так шустро, как будто провела здесь всю жизнь. Работая, она мурлыкала и беседовала сама с собой.

— Кто в это поверит? Еще шесть недель назад я считала, что должна превратиться в бродягу. Я прямо уже видела, как везу весь свой скарб на тележке, и выглядываю пустую скамейку в парке. Ох, как это было жутко. Мне казалось, что весь запас счастливой жизни я истощила и теперь впереди только темнота и всякие ужасы. Но я ошиблась. Все изменилось и темнота исчезла. И вот я здесь. Любовь, тепло, уют. Боже. А куда я могла деть блюда для суфле? Я думаю, на десерт будет лимонное суфле. Оно такое праздничное, очень подходит для того, чтобы отметить так много милых событий…

Клер и Эмма обменялись долгим взглядом.

— Как ты думаешь, — спросила тихо Клер, — не взять ли нам Ханну с собой в круиз?

— Думаю, что ей это очень понравится, — ответила Эмма.

— Но тебе-то понравится?

— Не знаю. Кажется, она больше времени с тобой проводила, а не со мной. Так что если ты намерена познакомиться с какими-нибудь мужчинами и повеселиться, она может стать проблемой.

Клер подняла брови:

— А ты намерена знакомиться с мужчинами и веселиться?

— Конечно. То есть — разве не для этого существуют круизы? Лорна и Мария и некоторые другие ребята были в круизах, и они говорят, что все они для этого и предназначены. Никто ради природы не едет. Ну, так они говорят.

— Мне кажется, что меня интересует именно природа, — пробормотала Клер. Но затем она вспомнила как агент бюро путешествий говорила ей: впечатляющая группа. А почему бы не познакомиться с новыми людьми? Если ты начинаешь жизнь заново, то все возможно. Разные люди отправляются в эти круизы: молодые и старые, чиновники и артисты, и отставные военные. И все они будут целую неделю вместе. Достаточно много времени, чтобы познакомиться и понять, кто может стать настоящим другом после возвращения.

Она снова поглядела на Ханну, которая самозабвенно взбивала белки в медной кастрюле. Я сделаю доброе дело для Ханны, если возьму ее в этот круиз, подумала она, и ведь она мне может тоже помочь. Она не отводила глаз от Эммы. На всякий случай.

— Ханна, — сказала она, — мы были бы очень рады, если ты присоединишься к нам, когда мы отправимся в круиз на Аляску, на пару недель.

Белый корабль сверкал на солнце, стройный и глянцевый посреди легко шлепающих серых волн гавани. Это был маленький плавающий город, с магазинами и бассейном, ночным клубом, двумя ресторанами и даже казино. У Эммы и Клер были две соседние каюты на верхней палубе, а у Ханны — на другой стороне.

— Здорово: такая громадная, — говорила Эмма. — Я бы здесь всю жизнь жила, хотя, конечно, наш новый дом мне тоже очень нравится. Я хорошо одета для ужина?

На ней было очень короткое красное шифоновое платье, юбка которого обвивала ноги во время ходьбы, и туфли с высоким каблуком. У нее были длинные, и стройные ноги, волосы сияли рыже-золотым цветом, а в ушах блестели хрустальные серьги-слезинки.

— Ты прекрасна, — сказала Клер. — Будешь звездой этого вечера.

Но когда они зашли вместе и метрдотель провел их к столу в центре зала, то внимание привлекали они обе.