Шрифт:
– Почему я звоню?.. – сказал Левин. – Потому что подозреваю, что это как-то связано с вашим случаем.
Карелла положил перед собой блокнот и взял карандаш. Он не мог отвести взгляда от того, что происходило в комнате.
– Мне звонили из отдела баллистики десять минут назад, – сказал Левин. – Звонил некий Дорфсман, неглупый субъект. По поводу пуль, что извлекли из груди и головы девушки. А вы расследуете преступление, связанное со «смит-и-вессоном» тридцать восьмого калибра?
– Да, – сказал Карелла.
– Это убийство. То, что вы расследуете. Вы посылали пули на экспертизу Дорфсману, верно?
– Да, – подтвердил Карелла. Он записывал и поглядывал на беременную.
– Эти пули идентичны с теми, что извлекли из той девушки.
– Ты уверен?
– Абсолютно. Дорфсман не ошибается. В обоих убийствах стреляли из одного ствола.
– Гм... – Карелла задумался.
Посреди комнаты Мисколо сказал:
– Дыши!
– Сильнее, – сказал Мейер.
– Как скажешь, – сказал Мисколо.
– Итак, я хочу знать, кто займется этим? – спросил Левин.
– Ты уверен, что это тот же ствол?
– Нет сомнений. Дорфсман десять раз разглядывал пули под микроскопом. Никакой ошибки. Тот же самый «смит-и-вессон».
– Мидтаун-Ист находится далеко от нас, – сказал Карелла.
– Я знаю. Я не хочу подбрасывать тебе лишнюю работу, поверь. Я просто не знаю, что следует делать по уставу в нашем случае.
– Ну, если они связаны между собой, тогда я полагаю...
– Да, они связаны. Но мы должны решить, чьи они – твои или мои? Кто будет расследовать? Я хочу сказать, что первое донесение пришло к тебе.
– Я уточню у лейтенанта, – сказал Карелла, – когда он придет.
– Я уже уточнил у моего. Он считает, что я должен передать эти дела тебе. Это не имеет отношения к тому, что у нас очень много своих дел, Карелла. Лишний жмурик нам не помеха. Просто думается, что ты уже начал работать над этим, достаточно посуетился...
– Посуетился, – согласился Карелла.
– И я не знаю, что тебе удалось найти на сегодняшний день...
– Не много. Жертва была мелким торговцем наркотиков, дилером граммов.
– А эта девушка – танцовщица, другая жертва.
– Наркотиками торговала?
– Пока ничего не знаю, Карелла. Вот почему я звоню. Если я буду расследовать, то буду разбираться. Если это твое дело, тогда я отойду в сторонку.
– Вот так, правильно, – улыбнулся Манер, стряхивая пот со лба. – Очень хорошо.
– Показалась головка, – сказал Мисколо. – Теперь можно тужиться немного сильнее.
– Вот так, – снова улыбнулся Мейер.
– Я переговорю с лейтенантом и перезвоню, – сказал Карелла. – Тем временем сможешь послать мне бумаги по этому поводу.
– Будет сделано. Я не стану тебе напоминать...
– Что первые двадцать четыре часа – самые важные, – произнес заученное правило Карелла.
– Так что если я начну действовать, то с сегодняшнего дня.
– Я тебя понял, – сказал Карелла. – Я перезвоню.
– Тужься! – крикнул Мисколо.
– Тужься! – крикнул Мейер.
– О Боже! – простонала женщина.
– Выходит, выходит! – заорал Мейер.
– О Боже, о Боже, о Боже! – стонала женщина.
– Какой красавчик! – воскликнул Мисколо.
Мейер поднял заляпанного кровью ребенка и шлепнул. Победоносный крик нарушил тишину комнаты.
– Мальчик или девочка? – спросил один из пьяниц.
Глава 3
Карелла перезвонил Левину только в десять минут двенадцатого: все это время он работал с протоколами о двух трупах. В комнате детективов стало заметно тише. Проститутку и ее новорожденную дочь «Скорая помощь» увезла в больницу. Четверо пьяниц «за пьянство в общественном месте» были посажены в машину, которая их увезла. Ликующий детектив Дженеро, вероятно, не понимал, что «пьянство в общественном месте» – это простое нарушение,в отличие от мисдиминора(наименее опасные преступления) и фелонии(тяжкие уголовные преступления), – за него сажали на пятнадцать суток. В то ясное февральское утро в комнате детективов все видели, что Дженеро тратит впустую время и пускает на ветер деньги налогоплательщиков, когда отправляет пьяниц в центр города, где судья их отпустит на свободу пинком под зад. Каждый квадратный дюйм тюремного пространства был нужен для более серьезных нарушителей, чем четверка веселых пьянчуг. Мужчины и женщина, явившиеся в комнату детективов в субботу в 11.00, как раз когда Дженеро вел к машине процессию алкашей, только покачали головой.
Женщина была детективом второй степени из особой части штабного дивизиона. Ее звали Эйлин Берк. Она иногда работала на 87-й участок – когда требовалась женщина в качестве приманки. Это означало, что Эйлин должна была разгуливать по улице как приманка для насильников и прочих дегенератов. У Эйлин были зеленые глаза и рыжие волосы; у нее были длинные-предлинные ноги, гладкие, с сильными икрами и узкими лодыжками. У Эйлин были очень красивая грудь и роскошные бедра. Рост ее был пять футов и девять дюймов. Таким образом, трудно было не заметить ее на улице, если кому-то взбрело бы на ум изнасиловать кого-нибудь. Однажды Эйлин разрабатывала преступление с Хэлом Уиллисом, где тот играл роль ее партнера, лежа с ней в одном спальном мешке в парке: оба изображали страстных любовников в сложной схеме, в которой также участвовали детективы Мейер и Клинг, переодетые в монашек, – они сидели на ближайшей скамейке.