– Как же это произошло?

– Я шел по Берк-стрит, часов в пять, знаете, какая там в это время толкучка. Толпы женщин, и все они несутся на тебя. Я и так вилял и этак. Но одна женщина все-таки зацепилась ногой за мой костыль, она-то удержалась на ногах, а я упал. Если бы я упал на руки, все бы ничего, но я стукнулся о какого-то толстяка, отлетел в сторону и шлепнулся прямо на ухо. Люди шагали по мне вдоль и поперек. Вот, взгляните.

Он наклонил ко мне голову, и я увидел его ухо, распухшее и ободранное. Я улыбнулся, и он улыбнулся в ответ.

Я положил руку ему на плечо, горя желанием продолжить разговор о падениях, которые всегда казались мне чем-то ужасно смешным, хотя мои друзья воспринимали их совсем по-иному.

Мы так увлеклись беседой, что не заметили, как появился Поль.

– Что случилось?
– спросил он с тревогой, видя, что я держу руку на плече собеседника, словно желая его утешить.

– Да вот толкуем о своих синяках, - пояснил я. Поль сделал попытку усмехнуться, - он выглядел смущенным.

– Ну я, пожалуй, пойду, - сказал калека.
– Постарайтесь развеселить своего приятеля. Пока! И он закостылял к станции.

& ГЛАВА 3

Мы с Полем спустились к Сидней-роуд, чтоб сесть там на трамвай, идущий к центру. Наш путь лежал в кафе "Амбасадор" - место встреч молодежи, которую не удовлетворяла обстановка, сложившаяся дома, молодежи, которая противилась попыткам родителей подчинить ее своей воле и мечтала о самостоятельности.

Здесь девушки находили утешение в обществе юношей, а юноши, читая восхищение в девичьих взорах, чувствовали себя взрослыми и мужественными. В глазах родителей они по-прежнему оставались детьми, придя же в кафе, становились мужчинами и женщинами.

Я не любил посещать это кафе, опасаясь, как бы не пристраститься к такому образу жизни. Здесь я видел лишь игру в чувства, порожденную одиночеством и потребностью во взаимной поддержке. Иные называли эту игру любовью, но мне она представлялась попыткой утопающего ухватиться за соломинку.

Случайные встречи с девушками, которые считали, что самое главное в жизни - это развлечься и освободиться от родительской опеки, не могли дать мне то, к чему я стремился. И все-таки этот период был важным этапом в моей жизни, без него я - калека - не мог бы обрести уверенность в себе.

Здесь мне не нравилось и по другой причине. Задача, которую я поставил перед собой, была не только трудной, но и неприятной. Она отнимала у меня достоинство, мою гордость. Я постоянно рисковал стать предметом насмешек, пренебрежения, унизительной жалости.

Я боялся девушек - в их власти было больно обидеть меня, разрушить мою надежду стать писателем, - ведь я понимал, что тот, от кого навсегда отвернутся женщины, никогда не сумеет нарисовать правдивую картину жизни.

Придя в кафе, мы с Полем заказывали себе но чашке кофе и сидели, пока за какой-нибудь столик поблизости не усаживались две девушки. Если Поль находил их привлекательными, он говорил:

– Давай-ка подсядем к ним.

Я чувствовал, как при этих словах во мне начинает расти протест. Ведь мне предстояло подняться с места, совершить путешествие к другому столику, пройти через мучительную церемонию знакомства. Каждый такой визит к соседнему столу я предпринимал с величайшей неохотой.

Поля же никогда не смущал вопрос, как завести разговор. Он мог от души и самым непринужденным образом сказать комплимент. Когда я как-то пожаловался ему, что не умею говорить с девушками, он сказал, что знал одного парня, который, танцуя с незнакомой девушкой, неизменно произносил одну и ту же фразу: "Мне нравится ваше платье".

– Он никогда не говорил ничего другого, - утешал меня Поль, - и все равно нравился всем девушкам, которые знали его.

Я иногда вспоминал этого парня, но только с презрением. Девушки, которые могли находить его общество приятным, были, вероятно, не очень взыскательны.

Мне казалось, что привлекательность девушки находится в прямой зависимости от ее умения поддерживать разговор и слушать с интересом не только комплименты собеседника. Я был уверен, что лишь оценив в полной мере ее ум и душевные качества, можно было обратить внимание и на ее красоту.

Девушки, которых я встречал, умом не блистали, хотя им были присущи некоторые приятные качества. Качества эти, однако, таились под спудом, ибо общество лишало этих девушек всего: достойного подражания примера, надежды, образования, которое раскрывает людям красоту мира, а не замыкает их в узких рамках одного класса. ,

Я начал понимать, что эти девушки иногда отдают предпочтение не тому юноше, который им действительно нравится, а тому, чье внимание к ним может вызвать зависть у подруг. Девушки вечно соперничали между собой и ценили парней за их внешность, зная, как много значит для престижа красивый поклонник.