– Не думаю, чтобы Рыжий мог оступиться, - рассказывал Кудрявый, - но почему же его не оказалось в поезде? Я спрыгнул на подъеме, вон у того луга. Он же знал, что днем на станции в Бандавилоке сойти невозможно - нас тут же забрали бы фараоны. Нет, его в поезде не было.

Он встал, нервно прошелся взад-вперед в темноте, потом вернулся и сел.

– После того, как фараон в Тарабине велел нам убираться, мы шли по шпалам, пока не добрались до крутого подъема. Тогда мы решили вскочить на ходу в первый попутный товарный поезд.

Вдоль полотна ярдов на сто тянулась ровная дорожка, - ни выбоины, ни камней. Правда, впереди была большая яма, но мы должны были вскочить на поезд до того, как он подойдет к ней.

Мы прятались за эвкалиптами неподалеку, пока не услышали стук поезда. Пропустили паровозы - а их было два, сцепленных вместе, такие горбатые здоровенные черти, мы называем их "боровы". Они подъем берут в два счета мешкать тут нельзя. В Южной Австралии тоже такие ходят - модель "Пасифик". Когда у поезда такой паровоз - спрыгнуть с него на ходу очень трудно, да и заскочить не легче.

– Если бы у нас с Рыжим был жир, мы растопили бы его в жестянке и смазали рельсы. Тогда эти сволочи волей-неволей замедлили бы ход. На жире колеса сразу начинают буксовать, и паровозы пыхтят, как быки. Машинист в таких случаях открывает ящик с песком, но против жира это не очень-то помогает. Песок сам становится жирным, а потом и вовсе кончается. Один раз мы таким способом остановили поезд. Машинисту пришлось дать для разгона задний ход, поезд пятился, мили две, по меньшей мере.

Когда я увидел, что состав тащит пара "боровов", мне сразу стало ясно: заскочить на поезд будет нелегко. Он состоял из одних платформ, не покрытых брезентом. Все дело в том, чтобы ухватиться покрепче, а там залезть уже просто.

Я побежал первый, хотел дать Рыжему больше простора для разбега. Очень важно, чтобы между вами было достаточное расстояние. Мне нужно было закинуть на платформу скатку и сумку. В сумке у меня всегда есть всякие гайки, болты - они очень годятся, когда удираешь от железнодорожной охраны, можно швырять в них на бегу, - и я боялся, как бы она не угодила в голову какому-нибудь "хобо" на платформе; таких шишек понаставить можно, что бедняга не скоро очухается.

Выбрал, значит, я платформу, крикнул: "Берегись, сумка!" - и бросил ее так, чтобы она только-только через борт перелетела, потому что если бросить повыше, то на большом ходу она может как раз между платформами угодить, и тогда - пиши - пропало.

Поезд быстро набирал скорость, но сумка попала на место. На следующую платформу я успел забросить скатку. Тут, по правде говоря, я уже здорово запарился - мчался что есть духу. Приготовился, рванул, вцепился в борт, перевалился через него и оказался на платформе.

Оглянулся назад, чтобы посмотреть, где там Рыжий, но поезд как раз поворачивал, и увидеть, что делается позади, было нельзя. К тому же Рыжий, когда садится на ходу, всегда отбегает немного назад, это у него здорово получается. Одно только - поезд очень уже резво набирал скорость.

Я прошел по платформам, взял свою сумку и скатку и отправился назад думал, что Рыжий где-нибудь в хвосте поезда, - вперед-то мне идти было незачем, ведь я знал, что он должен заскочить после меня. Шестеро "хобо" преспокойно играли в карты на платформе неподалеку от вагона охраны. Рыжего они не видели. Я предупредил их, что Бандавилок город паршивый и что им лучше соскочить вместе со мной, чтобы фараоны не сцапали их там на станции. Но ребята очень торопились на север и решили рискнуть и остаться. Их платформа была покрыта брезентом.

– Доехал я с ними вон до того подъема, потом сбросил сумку, скатку и спрыгнул сам. Упал, правда, но довольно удачно, - остался цел, - закончил свой рассказ Кудрявый.
– Теперь мне надо искать Рыжего.

– А как ты будешь его искать?
– спросил я.

– Ну, до пяти часов завтрашнего дня уехать он не может - ни одного товарного поезда. Утром поеду назад, в Тарабин, посмотрю, не сцапали ли его там фараоны.

Он посмотрел в темноту - туда, где пролегало железнодорожное полотно.

– Ночь сегодня холодная, - задумчиво сказал он и, помолчав, добавил: В Тарабине у барака дров, по крайней мере, вволю...

– Вчера поздно ночью на Бандавилок прошел какой-то поезд, - вспомнил я.
– Значит, и сегодня пройдет. Может быть, Рыжий сядет на него.

– Это пассажирский поезд.
– Кудрявый подбросил полено в костер.
– Хотя хорошие парни попадаются и в охране пассажирских поездов, может случиться, что они разрешат Рыжему проехать с ними.

– Если хочешь, я утром свезу тебя в Бандавилок, - предложил я.
– Вдруг он окажется там в бараке? Во всяком случае, посмотреть стоит.