– И она поверила?
– спросил я.

– Конечно. А что ей оставалось?

– Она могла бы встать и уйти, - заметил Альберт.

– Как бы не так! Она же заплатила кровные два шиллинга! Не будь дураком!

– Ну, а фараоны?
– спросил я.
– Как вам удается их обводить? Ведь гадать и предсказывать судьбу - запрещено законом.

– У меня нюх на стукачей. Как-то перед представлением является ко мне один такой малый - а я видел, что до того он все шнырял между палатками. "Чем промышляешь?" - говорит. "Я - бродячий актер", - отвечаю. "Судьбу предсказываешь?" - говорит. "Ну да", - говорю. "На чем же ты гадаешь?" спрашивает. А я - в ответ: "Есть у тебя чайная кружка? Мне достаточно нескольких чаинок на дне, и я по ним прочитаю, что ты стукач..."

– А вот одному моему приятелю, Питеру... подработать ему, видишь ли, надо было. А на той ярмарке не было френолога, он и решил это обстоятельство использовать. Но у бедняги нюх подгулял - налетел на жену полицейского. И сел мой Питер на шесть месяцев за решетку. Женщин, которые хотят тебя засечь, можно определить по глазам - взгляд у них особенный, холодный, неподвижный.

– А как в Босуэлле? Фараоны не очень придираются?

– Нет. Там даже все азартные игры бывают на ярмарке. И, кроме меня, гадальщиков там не будет.

– А кто у вас зазывала - Альберт?

Альберт беззвучно рассмеялся.

– Он-то!
– Цыган фыркнул.
– Ничего он не умеет.

Мне приходится самому зазывать народ, а потом мчаться на свое место в палатке.

– Я, как только погляжу на толпу у палатки, так на меня тоска находит, - заметил Альберт.
– Ну как подружишься с человеком, который думает, будто ты его насквозь видишь.
– И добавил: - Пожалуй, самые лучшие друзья - это кошки и собаки.

– Но иногда они бывают очень надоедливы, - сказал я, думая о другом.

– Друзья тоже, - возразил Альберт.

– Помолчи, - оборвал его Цыган и обратился ко мне: - А не согласишься ли ты поработать у меня зазывалой?

– Мне бы больше хотелось самому предсказывать судьбу, - сказал я.
– Давайте я вас подменю хотя бы на субботу. А вы будете зазывалой. Вы мне много чего рассказали, мне кажется, что самую суть я уловил.

– Тебе что, подработать надо?

– Нет, - ответил я.
– Я это бесплатно. Просто меня интересуют люди.

– Я тебя научу всему, что сам знаю, - пообещал Цыган.

– И тогда ты будешь знать не больше, чем сейчас, - вставил Альберт.

– Десять лет тому назад я сказал ему это в шутку, - пожаловался Цыган.
– Мог бы, кажется, придумать что-нибудь поновее.

– Твое воспитание, - любезно сказал Альберт.
– Я не виноват, что из меня получился попугай.

– Думаю, что ты справишься, - обнадежил меня Цыган.
– А есть такие, учи не учи, все равно ничего из него не получится. Ни самообладания, ни смелости, ни фантазии. Недавно в Олбери встретил я одного парня, знаю я его лет сто. Парень этот только и делает, что женится: в каждом городе у него жена. Но когда-то он был бродячим актером - и неплохим. Так вот, встретил я его на ярмарке и спрашиваю, как он сюда попал. "Да я тут женился на дочке одного фермера, - говорит.
– Думаю, не удастся ли мне немного заработать на ярмарке. Я бы мог помочь тебе сегодня".
– "Что ж, согласен, - говорю я. Беру тебя на сегодня в дело. Ты где хочешь работать - в палатке или зазывалой?" - "Лучше в палатке, - говорит.
– Если я увижу, что ничего не получается, переменимся местами!"

Только сел он на мое место - подцепил я какого-то парня и запускаю его в палатку; а этот мой многоженец увидел его через дыру в брезенте и давай бог ноги - смылся через задний ход. Пропадал целый час, потом заявился. "Видишь ли, говорит, это ведь брат моей третьей жены. Черт бы его драл! У меня никакой охоты не было с ним встречаться".

– Это я вот к чему говорю, - пояснил Цыган.
– Нет ли у тебя приятелей в Босуэлле? Если есть, так они, пожалуй, начнут трепаться, что ты - мошенник.

– Нет, я здесь никого не знаю, - успокоил я его.

– Да, скоро она ощенится.
– Цыган снова кивнул на свою собаку.
– Это плохо.

– Что ей надо, этой собаке? Каждый раз, как я подхожу к вашей палатке, она встает и начинает ходить за мной по пятам.

– Она старается загнать тебя в палатку, - сказал Цыган.
– Я натренировал ее, чтоб она добывала мне клиентов.

– А что она делает, когда загонит кого-нибудь в палатку?

– Стоит у входа и не выпускает, пока я не войду с другого хода. Собаке этой цены нет, если хочешь знать. Каждые пять минут приводит по клиентке. С женщинами она не церемонится, ну, а на мужчин рычит издали.

– Помнится, отец, последний раз ты рассказывал эту небылицу в Джуни, заметил Альберт.
– Между прочим, тогда у тебя это лучше получалось.

– Что ж, не всегда бываешь на высоте, - ответил Цыган.

ГЛАВА 24

В день открытия ярмарки в Босуэлле я стоял вместе с Цыганом у входа в его палатку и смотрел, как постепенно заполняется ярмарочная площадь. Было рано. Представления еще не начинались, но работа кругом кипела устанавливались балаганы, палатки для азартных игр, киоски, сколачивались дощатые помосты.