– Ну ничего, тебе даже идет. С этой розовенькой кожей, прям младенец! Император снова хихикнул.
– Мы тебе титул присвоим: будешь Зейенгольц Поджаренный! Или Младенец? Что предпочитаешь? Секретарь!

Зейенгольц, не в сил ах с правиться с собой, снова склонился в поклоне, чтобы скрыть от Императора исказившую лицо гримасу.

Вошел секретарь, встал рядом с Императором.

– Пиши. Присвоить первожрецу Зейенгольцу титул "Поджаренный". Как там велеть изволим?

– Высочайше повелеть соизволяем, - подсказал секретарь.

– Ты ж мой умница!
– Император по-хозяйски полуобнял секретаря и поцеловал в щеку.
– Ну как, доволен?
– Император повернулся к Зейенгольцу.

Первожрец смотрел на сморщенное сероватое лицо Императора, на скатавшиеся шарики пудры и чувствовал, как каменеет лицо.

– Ладно, ладно, я пошутил.
– Император томно махнул секретарю, отпуская. Не сердись. Но ведь забавно же, правда? Какой переполох этот фон Штах устроил, а? Фон Кип еле успел со своей бригадой.
– Император помолчал.
– Кстати, фон Штах, оказывается, жив.

Зейенголыгу вдруг стало не хватать воздуха. Первожрец зашатался и, чтобы не упасть, схватился за столешницу.

– Мне было сообщение, - продолжал Император, не замечая состояния первожреца.
– Демоны не знают, где он, но он жив. Надо его найти. Колдуны, умеющие делать такие взрывы, нам пригодятся.

Зейенгольц судорожно сглотнул. Способность получать сообщения напрямую от демонов наследовалась императорами от Гирха Первого и была, пожалуй, единственной причиной, по которой Гирхиды до сих пор оставались императорами. Зейенгольц тоже почти сразу после инцидента, несмотря на слабость, пытался узнать у Фобса, что же тогда произошло, но Фобе не ответил. Что еще сообщили Императору демоны?

– Что с тобой?
– Император наконец обратил внимание на Зейенгольца.
– Ты что, не рад?

Первожрец взял себя в руки. Если бы Император что-то знал, голова Зейенгольца уже торчала бы на колу на площади, а то и чего-нибудь похуже. Значит, Император не знает. Надо, чтобы так и не узнал. Не допустить возвращения Крайта. Его враг жив, но это поправимо. Надо только, чтобы поиски поручили ему. А уж он найдет. Терпения ему не занимать.

– Простите, ваше Величество, я еще не до конца оправился. Но я очень рад. Крайт фон Штах - выдающийся военачальник и колдун. И мой лучший друг, к которому я всегда относился с трепетной любовью.

– Да?
– Император поднял брови.
– Что-то мы раньше этой любви не замечали.

– Нам приходилось ее скрывать, ваше Величество. Вы же знаете, дружба между человеком светским и жрецом не нашла бы понимания, была бы неверно истолкована.

– Понимаем, понимаем, - протянул Император.
– Вынуждены признать, что между военными и жречеством действительно нет согласия, что нас очень расстраивает. Ведь одно дело делаем, так нет, постоянно какие-то интриги. Ваша дружба послужила бы прекрасным примером.

– И поэтому, ваше Величество, - Зейенгольц поклонился, - смею обратиться к вам с нижайшей просьбой. Не будет ли дозволено мне взять на себя поиски этого замечательного человека?

– Дозволяем.
– Император благосклонно кивнул.
– Это послужит доказательством искренности твоих намерений, закроет рты злопыхателям. Представляешь, Зейенгольц, и про тебя тут уже всякое... Тот же фон Киц все намекает, что странно, мол, что наши войска пострадали больше, чем федераты, и что ты там как-то оказался.

– Это подлая ложь, - твердо сказал Зейенгольц.
– Я спешил на помощь к другу. Но не успел. К великому моему сожалению.

– Что ж, иди, Зейенгольц.
– Император улыбался.
– Закончи свое лечение и только после этого начинай поиски Крайта. Помни, ты нам так же дорог, как и фон Штах, и мы не хотим лишиться еще и первожреца.

Кланяясь, Зейенгольц направился к двери.

– Да, кстати, - Император благожелательно улыбался.
– У нас для тебя хорошая новость. Фон Киц нашел твоего помощника, как его, Фавра, кажется. Он без сознания, но фон Киц утверждает, что он выздоровеет.

Что-то холодное дохнуло в затылок первожреца, обессиливающими ручейками растеклось по жилам. Все. Тот самый кол на площади. Фавр стоял рядом с ним, наблюдая за взятием замка фон Штаха, и как только он сможет говорить, Зейенгольцу конец. Уж фон Киц своего не упустит.

Зейенгольц осторожно закрыл дверь и выпрямился. Что делать? Убить Фавра? Но фон Киц не вчера родился, и Фавра, наверное, охраняют так, словно он сокровищница Империи. Бежать? Куда?
– И тут в голове Зейенгольца мелькнула мысль настолько дикая и невозможная, настолько опасная, что первожреца даже передернуло от страха. Забыть, выкинуть, выкинуть из головы. И все же...