– Да?
– Крайт саркастически поднял брови.
– И ради возможности выжить для одного ты отпустил две тысячи Братьев? А ты посчитал, скольких еще они убьют? Стоит ли жизнь одного столько?

– Не мне судить, чья жизнь чего стоит, - упрямо сказал Кен.
– После того похода на Ящериц я поклялся, что ни одна женщина, ни один ребенок больше не умрут от моей руки, и клятву сдержу.

– Мой джаху стал философом. Забавно.
– Крайт посмотрел на мрачно молчащего Кена, хмыкнул.
– Ладно. Сейчас надо решать, что делать дальше.
– Крайт устало вздохнул, потер виски, - Своих тяжелораненых Братья добили. Но раненые у них все равно есть. И лошадей у них осталось не так уж много. Если постараться, может, еще догоним до того, как они с Тледи-Угу соединятся.

– А ты, - Крайт обернулся к Кену, - займись-ка очисткой лесов. Там сейчас полно кифтян бродит. Надо с ними кончать, пока они у нас в тылу вместе не собрались.

* * *

– До чего же мерзкий городишко!
– Гринхельд отвернулся от окна снятой ими в гостинице комнаты, сквозь которое открывался вид на заполненную торговыми рядами площадь, сплюнул.
– Отвратительный. Одни жулики.
– Гринхельд посмотрел на сжавшегося в углу пойманного им карманника, - У-у, урод. Повесить бы тебя! Понимаешь? Не понимаешь? Вот!
– Гринхельд показал международно-понятными жестами процесс.
– Теперь понимаешь?

Невзрачный человечек сжался еще больше, обернулся к занимавшемуся с ним колдуну, что-то быстро затараторил.

– Господин полковник, прошу вас.
– Колдун оторвался от своих записей.
– Вы нас отвлекаете. У нас только-только начало что-то получаться. Не пугайте его, пожалуйста.

– Что он лопочет?
– Гринхельд продолжал буравить пленника взглядом.

– Говорит, что он выполнял указание каких-то девяти. Я еще плохо понимаю их язык, но он вроде как государственный служащий, и его нельзя убивать.

– Ага. Сборщик налогов, наверное, - саркастически сказал Гринхельд.

Дежурящий у двери детина хохотнул и погрозил пленнику кулаком.

– Послушайте, дорогой полковник, - отозвался с кровати Зейенгольц.
– Если вам нечем заняться, то хотя бы другим не мешайте. Сходите погуляйте, что ли.

– Не хочу я гулять!
– Гринхельд с грохотом подвинул стул, сел, налил себе в стакан вина.

– Почему?
– Без всякого интереса спросил Зейенгольц.

– Не нравится мне здесь.
– Полковник глотнул вина, скривился.
– Фу, гадость. Тошнит меня уже от этого городишки. Одни бездельники да воры.

Зейенгольц вздохнул. Ему здесь тоже не нравилось, хотя и по другой причине. Шагнув сквозь портал, он вдруг почти перестал ощущать Фобса, оставшись, таким образом, без магических сил. Эта неожиданная потеря столь привычного могущества заставляла его чувствовать себя беспомощным и уязвимым, а то, что Шеридар со своим демоньяком сил не утратили, видимо, из-за обращения фон Штаха к Некротосу, успокаивало мало. Канал к Демону пробить можно, но вряд ли фон Штах сделает такое одолжение и ему.

– Мы торчим здесь уже месяц, а так ничего и не выяснили, - Гринхельд встал, нервно прошелся по комнате.
– Мы даром тратим время.

– Вы хотите что-то предложить?
– Все это Зейенгольц слышал уже много раз, по разговор помогал как-то скоротать время.

– Нет. То есть, да. Уходить отсюда надо!

– Но полковник.
– Зейенгольц сел на кровати.
– Куда нам идти? На восток, на юг, на запад? Куда? Мы сможем узнать это у аборигенов, лишь научившись говорить на их языке. Этим мы сейчас и занимаемся, - первожрец кивнул на бубнивших что-то в углу колдуна и карманника

– Я понимаю.
– Гринхельд кивнул, помолчал.
– И все равно. Не по себе мне здесь. Такое чувство, словно постоянно кто-то в затылок смотрит.
– Полковник сел за стол и принялся мрачно глядеть в угол.

Зейенгольц снова вздохнул. Конечно, полковник был прав. Решение поселиться в городе оказалось ошибкой. Уж слишком сильно отличались они от местных жителей, резко выделяясь в любой толпе и привлекая внимание. Наверное, разумнее всего было бы вернуться в Империю, прихватив этого карманника, язык ведь можно учить и там. Более того, долгое отсутствие в столице могло опасно сказаться на его позициях в Совете. Перед отбытием он принял кое-какие меры, чтобы внести в Совет как можно большую сумятицу и нейтрализовать Угенброка, но время идет... Фон Киц в любой момент мог решить, что ему уже не нужен Император, или суметь все же договориться с федератами. Да мало ли что могло произойти! Зейенгольц чувствовал себя жонглером, запустившим в воздух слишком много булав, которые в любой момент могут обрушиться ему на голову, и тем не менее продолжал ждать. Он сам не знал, чего ждет, но что-то держало его здесь, какая-то мистическая вера в собственную звезду заставляла день за днем торчать в этой вонючей гостинице. Или, может, все-таки прислушаться к голосу рассудка?

– Нас пытаются блокировать, - вдруг бесцветным голосом произнес второй колдун.

Изучавший язык колдун замолчал, концентрируясь, в руках подобравшихся охранников появились мечи. Зейенгольц толкнул спавших Шеридара и демоньяка, вытащил кинжал. До чего дошло! Он, первожрец, должен полагаться на глупую железку.

В дверь постучали.

– Войдите.

Дверь открылась, однако появившийся в проеме человек внутрь не вошел Вместо этого он поднял руки, что-то сказал. Карманник в углу заговорил в ответ, чуть не подпрыгивая от радости, но тут же замолк, почувствовав упертый ему в бок кинжал Гринхельда.