Необъяснимы остаются мотивы страусова поведения самого вождя. Наступать ли, отступать, но не сидеть же и ждать пассивно. Почему не развернуть прикрытие на границе? Ведь это азбука.

Любая догадка одинаково хороша. Предлагаемые не лучше и не хуже других:

Повторю: Сталин зачарован был догмой, что Гитлер не посмеет воевать на два фронта. Наметив срок - скорее всего, начало 42-го, хотя гражданские настаивали на зиме 43-го, - он этого срока держался. И, будучи невежественным в военных вопросах, не знал, что делать, когда Гитлер принял решение о молниеносной войне и молниеносно же стал его осуществлять. Концентрация германских дивизий на советской границе застала Сталина врасплох. Будь он гений, каким иные его рисуют, он взволновался бы первым донесением и не позволил морочить себя увертками. Но он не придал этому должного значения.

Или - струсил. После чистки армии и финского конфуза чувствовал себя настолько слабым, что не посмел навстречу Гитлеру двинуть свои войска. Вот это движение, быть может, и впрямь могло предотвратить ту страшную бурю, которая разразилась полгода спустя.

Время упущено было тогда, а не в мае-июне. В мае-июне Сталин пришел к тому, к чему позднее привел Гитлера. Когда ничего иного не остается, маньяки действуют волей: "Вот напрягусь - и не наступит!"

В донесениях о концентрации вермахта содержались номера соединений и их примерная численность. Готовности (и качеству!) этой концентрации Сталин ничего соизмеримого противопоставить не мог. Он решил взять Гитлера беззаботностью. Вот, дескать, вы готовитесь к войне и что-то там не очень убедительно объясняете то грандиозной дезинформацией Англии, то маневрами и накоплением сил ради устрашения нас перед предъявлением ультиматума, - а мы вам верим. Ведь немцы - люди, всему миру известные своей честностью. Вы там воююте с Англией - ну и воюйте себе. А мы связаны с вами договором, ни к какой войне не готовимся и не готовы. (И уж тогда впрямь покой на границах!)

В данный момент, разъяснял своему окружению Гитлер. Подготовка СССР к войне небывалых масштабов стала фактом, который нельзя скрыть. Одно лишь свирепое укрепление дисциплины, при которой произошло фактическое закрепощение работающих за предприятиями, а опоздание или прогул карались тюремным заключением, превращение страны в военный лагерь, создание провиантовых магазинов именно в приграничных районах, 18-я историческая (истерическая!) конференция, подтягивание вторых эшелонов войск… Тем не менее Сталина надо удержать от упреждающего удара. Дадим же ему надежду -слух об ультиматуме.

Сталин хотел обмануть Гитлера. Хотел, надеялся, был уверен, что обманет. Ну, сроки оттянет, время выиграет!

Эта его уверенность и была банальным просчетом. Гитлер Сталина раскусил, как человека, не вступающего в переговоры и стреляющего без предупреждения. Лживой доверчивостью Сталин лишь усилил подозрения Гитлера. Так было и с командармами, им Сталин тоже улыбался. Расправа с военными послужила Гитлеру уроком. И он обманул Сталина. Обыграл его. Слом Сталина в начале войны означал проигрыш в единоборстве. Это - жжет.

Теперь, глядя на кадры, отснятые на мерзлых подмосковных полях и в степях Сталинграда, мы пожимаем плечами: как мог Гитлер сунуться в Россию? как смел думать, что одолеет ее?

Оставляя в стороне вопрос о вероятности одоления России вкупе с многократно обкатанным аспектом российских просторов, российского фатализма и воли к сопротивлению вместе с ценой этого сопротивления и всеми вместе взятыми факторами, включая разгром РККА в 37-39 годах, обратимся к тому решающему фактору, который и привел Гитлера к его роковому решению. Это -Великобритания.

У Гитлера не было сомнений, что вторжение в Англию приведет его к смертельной войне с империей, которая привыкла не унывать, проигрывая сражения, и никогда не проигрывала войн. Даже метрополия при своей малости никому из нацистского руководства слабым противником не представлялась. Гитлер трезво оценивал британское упорство, хладнокровие и волю к сопротивлению. Это грозило долгим конфликтом. Англия уже воевала, то есть копила силы. Копил силы и СССР, не воюя, и одну из угроз следовало ликвидировать немедленно, ибо время работало на врагов фюрера, он это знал и в Сталине не обманывался. У Гитлера просто не было выбора. Выбирая из двух зол меньшее, он взялся сперва не за крохотную Англию, а за СССР. Возьмись он за Англию, он оказался бы, пожалуй, еще в худшем положении, имея за спиной Англии Америку, а за спиной у себя спешно готовящийся к вторжению СССР, армия которого в этом случае владела бы инициативой.

"Война - это по преимуществу список ошибок, - писал Черчилль, - но история вряд ли знает ошибку, равную той, которую допустили Сталин и коммунистические вожди, когда они отбросили все возможности на Балканах (март-апрель 1941 года, когда Гитлер вторгся в Югославию и Грецию) и лениво выжидали надвигавшегося на Россию страшного нападения или были не способны понять, что их ждет. До тех пор мы их считали расчетливыми эгоистами. В этот период они оказалось к тому же простаками. Сила, мужество и выносливость матушки России еще должны были быть брошены на весы. Но, если руководствоваться критериями дальновидности, компетентности стратегии, политики, то Сталин и его комиссары показали себя в тот момент Второй мировой войны полностью растяпами."

Если руководствоваться критериями дальновидности и компетентности, трагично, что заговор командармов не состоялся и у кормила России остался низколобый уголовник.

И совсем уже худо на душе, когда думаешь о том, что после Победы правитель страны произнес холодный тост "за великий русский народ", который продолжал все так же морить и морочить, а слова о силе, мужестве и выносливости матушки России сказаны не правителем ее, а лордом, которому Россия нисколько не матушка, а просто многострадальная союзница в страшной войне на ее территории.