За полтораста лет службы репутация Калибана - самого старшего,опытного и уважаемого электронного сторожа знаменитой ювелирной фирмы"Корона" - не приобрела ни единого пятнышка. Отчаявшиеся злоумышленникипробовали и так и этак проникнуть в Центральный подвал - сокровищницу"Короны", охраняемую Калибаном. В него стреляли разрывными патронами, жглилазерными лучами, поливали сильнодействующей кислотой. Верный страж былнесокрушим, как скала.
Владимир Наумович МИХАНОВСКИЙ
ТОЧНЫЙ РАСЧЕТ
За полтораста лет службы репутация Калибана - самого старшего, опытного и уважаемого электронного сторожа знаменитой ювелирной фирмы "Корона" - не приобрела ни единого пятнышка. Отчаявшиеся злоумышленники пробовали и так и этак проникнуть в Центральный подвал - сокровищницу "Короны", охраняемую Калибаном. В него стреляли разрывными патронами, жгли лазерными лучами, поливали сильнодействующей кислотой. Верный страж был несокрушим, как скала.
Да, так оно и было до того рокового утра, когда старший инспектор охраны, обходя в положенный час хранилища фирмы, не наткнулся на ужасающее зрелище. Дверь в подвал была взломана, а сейф "Короны" вскрыт. Инспектор бросился к нему, да только зря снова и снова шарил он по металлическим полкам: заветная жемчужина, которая хранилась в сейфе - основа благосостояния и репутации фирмы, - исчезла.
Разъяренный инспектор в первые мгновения потерял дар речи. Придя в себя, он разразился ужасными проклятиями и бросился искать Калибана.
Долго рыскать по обширному подвалу инспектору не пришлось. Некое шестое чувство, выработанное за долгие годы, привело его в самый темный угол, где стоял, понурив кубическую голову, Калибан. Хриплый бас начальника охраны загремел под сводами гулкого зала, словно труба пророка в день страшного суда. Провинившийся робот поначалу помалкивал, лишь норовя почему-то стать перед своим повелителем как-то вполоборота.
– На меня нашло замешательство... Чувства притупились...
– наконец пробормотал Калибан.
– Притупились чувства!
– взорвался инспектор.
– А еще на вчерашней проверке ты уловил, как всегда, комариный писк за четыре мили! Но предположим даже так.
– Голос инспектора опустился почти до шепота, и в нем зазвучали вкрадчивые нотки. Так бывало всегда, когда он готовил кому-нибудь из своих электронных подопечных - а их было несколько тысяч логическую ловушку.
– Предположим, ты по какой-то причине не услышал, как злоумышленники прокрались в хранилище.
Калибан кивнул.
– Но как мог ты не услышать, когда злодеи вскрывали сейф!
– Голос инспектора вновь подскочил до крика.
– Ты посмотри только, что здесь наворочено!
– Мои акустические фильтры...
– Может, ты ночью покидал свой пост?
– спросил инспектор, пораженный внезапной догадкой.
Калибан еле заметно покачал головой, норовя поглубже втиснуться в темный угол.
– Уж если такое могло произойти, от тебя можно ожидать чего угодно, продолжал рассуждать инспектор вслух скрипучим голосом.
– Мало ли что взбредет на ум спятившему роботу? Может, ты бегал считать листья на платанах городского бульвара или количество спиц в колесах ночных велосипедистов?
– Нет, я не покидал свой пост, - тихо, но твердо перебил Калибан, и инспектор понял, что это правда: роботы его класса никогда не лгут.
– Дежурил и не услышал, как автогеном разрезают сейф?!
– Автоген бывает бесшумный.
– Бесшумный! И двери и хранилище взломали тоже бесшумно?
Калибан промолчал, лишь ниже опустил повинную голову.
– Сталь и та устает...
– задумчиво произнес инспектор после долгой паузы.
– Стар ты, видно, стал, голубчик.
– Пощадите, - сказал Калибан, и фотоэлементы его горячечно заблестели.
– Полтора века я верой и правдой служил компании. А тут... Сам не пойму, как это случилось. Какая-то темная, властная сила, которая сильнее меня... Но клянусь Главной Машиной, такое больше не повторится!
Инспектор пожевал губами.
– Если бы у тебя преданность "Короне" была так же развита, как инстинкт самосохранения, - изрек он, - это было бы неплохо, черт бы тебя побрал. Нет, хоть убей, ничего не понимаю!
– развел старший инспектор огромными, похожими на клешни руками (все знали, что одним ударом ладони он способен был вколотить гвоздь в стену по самую шляпку).
Сквозь узкие, похожие на бойницы окна подвала, забранные в стальные решетки с пропущенным сквозь них током, пробивался тусклый рассвет.
"Быть может, последнее мое утро", - с тоской подумал Калибан. Он только теперь четко осознал, что вина его перед компанией огромна и оправдания не имеет. И конечно, инспектор до всего докопается - это дело нескольких минут.
– А что это ты все время жмешься в уголке?
– рявкнул инспектор. Ну-ка, выйди на свет!
Калибан с видимой неохотой выполнил приказ.
– Еще, еще, - подталкивал его инспектор.
– Не стесняйся, вот так.
Калибан остановился у окошка, все еще норовя повернуться к инспектору боком. Однако натренированное око начальника пронзало, казалось, его насквозь.