Локтя смотрел на нее восхищенно, был еще более жалким, и Фима подумала: "Какой же он еще неразумный криволапый щенок!"

– А ты как же?

– Как-нибудь...

Чьи-то шаги заскрипели неподалеку, и Фима втиснула себя с корытом под доски. Над головой прошагал дед Акиндин, - на ее волосы посыпалась пыль.

Когда шаги замолкли, Локтя высунулся из-за толстой лозы и дал ей сигнал:

– Можно... Никого.

Фима вылезла наверх, перевалила через заборчик в огород корыто и незаметно потащила его в сарай.

Глава 7

"КАПИТАН СХОДИТ ПОСЛЕДНИМ"

Два дня помогала Фима обмазывать дом. Работников на этот раз было негусто. Груня на рыбоприемном пункте Широкое строила с колхозной бригадой клуб. Отец тоже был на лову. Бабка Никодимовна чуть оправилась и подносила ил.

Локтя выполнял подсобную работу: подавал инструмент и воду, чистил к обеду картошку, бегал за хлебом, сыпал уткам кукурузное зерно; однажды был даже послан торговать семечками и принес рубль сорок пять копеек.

Два дня Фима не выходила в город. Иногда вспоминала об Авере. Верно, все-таки он не так виноват, как ей казалось. Плохо, конечно, что он так быстро сдружился с тем, кого два часа назад обзывал гадом. Ну что ж, взрослые говорят, без недостатков людей не бывает. А то, что он угождал этим туристам и покрикивал на своих - хотел похвастаться властью, - он ведь из таких... К тому же они гости, москвичи, может, скоро уедут... Почему бы не показать им свою щедрость?

На третий день после обеда мать сказала ей:

– Чего не пожалуешься? Притомилась ведь?..

– Ничего, - сказала Фима.

– Вижу я твое "ничего", иди прогуляйся... Лицо у тебя от работы стало плохое, загар начал слазить.

– Могу пойти, мне все равно.
– Фима пожала плечами.
– А Локтю отпустишь?

Мать сморщила лоб, поглядела на нее, потом перебросила усталый взгляд на сына:

– У тебя что, дружков, окромя него, нету?

– Не хочешь - не отпускай, пойду одна.

– Ну пусть идет, только смотри у меня... Чтоб... Сама понимаешь...

Наверно, мать боялась слишком сильного влияния ее на своего меньшого.

Они умылись, переоделись и вышли.

Три дня не хотела Фима видеть Аверю. Может, поэтому и возилась с такой старательностью с илом. А теперь ничего, теперь она не возражала бы, если бы он встретился. Ну, поздоровались бы, может, перекинулись бы словом-другим...

Пройдя последний ерик, вышли к закрытой Рождественской церкви. Локтя чуть отстал и быстренько перекрестился двумя пальцами, по-старообрядчески.

Фима сделала вид, что не заметила. Церковь белела прочным камнем, огромная, массивная. Купола ее улетали вверх, свежевыкрашенные серебристой краской, и по ним соскальзывали лучи послеобеденного солнца. Церковь была ограждена новенькой металлической оградой, над калиткой высился ажурный крест.

И закрытая, церковь излучала тяжелую прохладу и мощь и совсем не собиралась сдаваться.

Увидев новый купол ее, Фима вспомнила прошлогоднюю историю и сказала брату:

– Отремонтировали... Помнишь, как горел купол? Молния угодила в крест.

– Помню.

– Совсем обнаглела молния - Илья-пророк послал в святой крест. Бога не побоялся.

Локтя молчал.

– Дрянь, видно, дела на небе, если по своему же кресту бьют, на котором был распят ихний Христос. Но ты, Локоток, не огорчайся: поставили к кресту громоотвод и весь электрический заряд теперь будет уходить в землю.

– А чего мне бояться?

– А вдруг сожжет? Куда тогда будешь ходить молиться с мамой?

Локтя ничего не отвечал.

– Тогда в другую церковь пойдешь, у нас ведь их две... Тебе повезло.

Локтя обиженно надул губы:

– Я хожу с мамой просто так - водит, ну и хожу. Я маленький и должен слушаться.

– А как же. Особенно если страшно ремня.

В это время они увидели Маряну. Она летела по тротуару; платье било по коленям и вилось сзади, как волна за пограничным катером.

– А-а, Фим, привет!
– Она с ходу остановилась.
– Эх и Аверька! Маху дал, а?

Фима посерьезнела: может, хочет разыграть?

– А зачем тот снимал, что не положено? Правильно задержал.

– Ты куда сейчас?
– спросила Маряна.

– С братишкой хочу погулять. Три дня месила тесто для новой хибары.

– А...
– Маряна о чем-то задумалась. Потом вдруг спросила ее: - Была в кино?

– Некогда. И деньгами батя не сорит.

– Слушай, вчера привезли новую картину. Сходи. Обязательно.

– Что за кино?

– Понравится. Очень даже. В твоем духе. Ну, я побегу. Ведь с работы отпустили: надо Машку посетить, прихворнула что-то. Да еще в магазин забежать - купить что-нибудь ей. А тебе вот, - Маряна протянула Фиме блестящую монету, - полтинник.