– Местных я бы не назвал уравновешенными, – Стецук потер запястья, на которых остались следы от веревок. – То, что меня связали, как барана, это, я вам скажу, не было бредом.

– Но если аборигены могут контролировать наше сознание, почему они позволили нам уйти?

– Может быть, они именно этого и добивались? – высказала предположение Тарья. – Они хотели, чтобы мы ушли. Среди ночи, без связи и средств навигации, одурманенные, непонимающие, где мы и что с нами происходит.

– Но когда мы выберемся из зоны информационного поля…

– Из нее еще нужно выбраться, – перебила, не дослушав, Игоряшу Тарья. – Вокруг – болота. Топь непролазная. А мы видим не то, что есть на самом деле.

– Один из вариантов, о которых говорил Антип, – кивнул Макарычев. – Мы приговорены к тому, чтобы сгинуть в трясине. Все чисто и аккуратно. Никакого насилия – все случится само собой.

– Так что ж, – растерянно развел руками Портной, – нам с места теперь не двигаться?

– Ну их на фиг, – Макарычев подхватил кота под живот и сунул его в переноску. – Вместе с их дурацкими заморочками.

Сержант снял с автомата штык-нож, подошел к ближайшему тонкому деревцу, понятия не имеющему, что такое вертикаль, и тремя ударами ножа срубил его под корень. Очистив палку от веток, Макарычев укоротил ее до удобной длины и воткнул в землю.

– Идем, – он поднял с земли рюкзак, закинул его на спину и большими пальцами расправил лямки на плечах. – Только осторожно. След в след.

Макарычев повесил автомат на плечо, взял в руку палку и медленно двинулся вперед, осторожно прощупывая дорогу перед собой.

Самым трудным в данной ситуации было не потерять бдительность. Местность вокруг хотя и была похожа на болотистую, но пожухлая трава под ногами оставалась сухой. Казалось, кинь спичку – загорится. Ни ям тебе, ни оврагов. Так и хотелось зашвырнуть палку куда подальше и быстро зашагать, глядя только вперед, легко и уверенно. Однако не прошли они и пятисот метров, как палка, которой Макарычев проверял дорогу, вдруг ушла вниз. Прямо сквозь землю. Так, что сержант от неожиданности едва равновесие не потерял. Шедший следом Стецук схватил Макарычева за ремень.

– Что там?..

Сержант опустился на одно колено и опустил руку туда, куда ушла палка. Мокро и холодно. Макарычев стряхнул с пальцев капли воды.

– Чуть не влетели.

Прощупав край бочага палкой, Макарычев обошел его слева.

Вокруг по-прежнему стоял туман. Неба было не видно. Но при этом как будто стало немного светлее. Вскоре и местность начала меняться. Вместо деревьев все чаще встречались кусты с мелкими, в копейку размером, листочками. Трава под ногами сделалась гуще и зеленее. И, что самое удивительное, теперь стали отчетливо видны бочаги со стоячей, затянутой ряской водой.

– Никак вышли, – тихо, с надеждой произнес Пущин.

– Нет, – уверенно мотнул головой Портной. – Когда выйдем, Игоряша без сапог останется.

– Странно, – произнес спустя какое-то время Дергачев. – Болото будто вымерло.

И верно. То, что птиц и зверей не был видно, это еще куда ни шло, – заслышав людей, могли и попрятаться. А вот куда весь кровососущий гнус подевался?

– А может, мы уже того? – дернул головой в сторону Егоркин. – Ну, в смысле, умерли?

– Это ты так себе загробную жизнь представляешь? – усмехнулся Стецук. – Как нескончаемый путь по болоту?

– А ты ее как представляешь? – обиделся на насмешку Егоркин.

– Как сад с фонтанами вина и стаями гурий, – не задумываясь, ответил ефрейтор. – И чтобы они на своих ситарах все время Pink Floyd наигрывали. И не фальшивили при этом.

– Герасим! – не оборачиваясь, окликнул бойца Макарычев. – Ты говорил, что радиус зоны, накрытой информационным полем, километров десять?

– Может быть, двенадцать, – отозвался Пущин.

– Но не больше?

– Башня высотой с колокольню, что мы видели, не в состоянии покрыть большую площадь.

– А подземные стволы башен? – спросила шагавшая слева от колонны Тарья.

– Они только фонят, самое большое метров на сто.

– Мы идем со средней скоростью шесть-семь километров в час, – вслух принялся считать Игоряша. – Идем уже больше часа. Значит, примерно через полчаса, максимум, через сорок минут, мы покинем зону информационного поля.

Дробинин посмотрел на свои сапоги – они все еще были на месте, – и с тоской вздохнул.

– С чего ты взял, что мы идем полтора часа? – спросил Ерохин.