— Поговорю, поговорю, многоуважаемая Анна Егоровна, — вежливо склонился столичный гость. — Может, в соседних отделах кого и уломаем.

— Да чего ж там у соседей, — небрежно заметила хозяйка. — Вы своих спросите.

— Кого ж я вам отдам? — вдруг стал серьезным начальник отдела. Он даже испугался. — Мне все нужны.

— Вот и мне тоже. — Анна Егоровна лукаво повела бровью. — Чего ж я своих буду отпускать… То-то! — заключила она. — Значит, договорились по-хозяйски. Не беспокойтесь, ваших сманивать я не хочу, но и за своих постою. — Глаза Кудряшовой снова сделались холодными и властными. — А то я вижу, как ваш Васенька моего главного радиста обрабатывает. Конечно, я в Петушке не сомневаюсь, не такое у нас в колхозе воспитание, чтобы от своих убегать, но все-таки, к примеру, я должна об этом вам сказать как начальнику.

— Прелестно, — приложил руку к сердцу Павел Григорьевич. — Отныне я не допущу никаких посягательств на самое главное богатство в колхозе. Ваши специалисты — это золотой неприкосновенный фонд. Для меня он… под замком. Но, — Павел Григорьевич оглянулся и, убедившись, что приезжие техники заняты разговором с Васенькой, продолжал, несколько понизив голос, — некоторых моих инженеров, правда очень молодых, сильно увлекает… так сказать… романтика ваших больших дел. Они видят здесь весьма широкие возможности в применении своих сил и способностей. Кроме того, — продолжал он, и его красное лице все более и более багровело, — так сказать… природные условия… Знаете ли… эти поля… каналы, озера… Дружеское отношение и гостеприимство… Ну, в общем, вы меня понимаете! — закончил он неприятный для себя разговор и полез в карман за платком.

— Да, поля и озера… — будто не слыша его последней фразы, вздохнула Анна Егоровна. — Благодать у нас… А что еще будет годика через три! Я так считаю, — убежденно сказала она, смотря на видневшиеся вдали девичьеполянские строения. — У нас есть все, чем богат город. Да мы ничем теперь от вас и не отличаемся: закончится строительство, будут тоже называть Девичью поляну городом, только вот производство у нас другое. — Анна Егоровна широким жестом указала на поля. — Ну, а люди, — загадочно усмехнулась она, — они сами будут выбирать, что им любо. Кому нравится десятый этаж, а кому хорошая хата у реки.

— Положим, это вы напрасно, — с легкой обидой заметил Павел Григорьевич. Реки-то у вас и нет.

— Будет, — спокойно сказала председательница и упрямо поджала губы.

— Смело! — инженер иронически улыбнулся. — Так сказать, никаких пределов для мечтаний?

— Вы же нам в этом помогаете. А мы привыкли верить нашим ученым.

Кудряшова посмотрела на блестящие антенны тракторов.

Павел Григорьевич не мог не оценить по достоинству простой, но вместе с тем довольно тонкий комплимент Анны Егоровны.

…Инженер, которого почему-то все звали очень ласково — Васенькой, быстро взбежал по тонкой лестнице на пункт управления.

Начиналась новая серия испытаний.

Пока техники из группы Павла Григорьевича бегали с приборами по пахоте, определяя напряженность поля в разных местах, Багрецов и Тимофей знакомились с установкой.

Бабкин предусмотрительно не подходил близко к фургону даже с противоположной стороны параболоида.

Мало ли что еще может загореться в кармане! Там, рядом с бумажником, лежат ключи. Тимофей их поминутно ощупывал: не раскалились ли? Он знал, что в поле высокой частоты металл не только нагревается, но и плавится. Приятного мало, если сквозь прожженный карман расплавленная капля поползет по ноге.

Нет, конечно. Бабкин был спокоен. Васенька ему все объяснил про антенны. Они так хорошо рассчитаны и сконструированы, что с противоположной стороны параболоида энергия практически совсем отсутствует. Виток проволоки на фуражке случайно попал в резонанс с частотой мощного генератора, а так бы и не нагрелся. Даже в луче, идущем от параболоида, не смогут раскалиться металлические предметы. Только большая антенна на тракторе, настроенная в резонанс с волной генератора, находящегося в фургоне, собирает достаточно энергии для того, чтобы (после выпрямления) привести в действие электромотор трактора.

Однако Бабкин не совсем уверен, что эта высокая частота безопасна для человеческого организма. За своим здоровьем Тимофей следил, по утрам занимался гимнастикой и делал холодные обтирания. Болел он редко, не то что Димка-неженка, и вдруг из-за какого-то любопытства «железное здоровье» Тимофея пошатнется. Нет уж, лучше подальше от греха!

Бабкин ходил вокруг да около в то время, как Вадим чуть ли не влезал в самый параболоид. Еще бы, ему только чудеса подавай!

Не спеша, выпятив кругленький животик, шел Павел Григорьевич к пульту управления. Бабкин еле успел оттащить Вадима от машины.

— Неудобно все-таки, — буркнул он ему. — Держи себя посолиднее. Посмотришь, не студент, а любопытный первоклассник с леденцом во рту.

Вадим невольно проглотил конфету. «Удивительная наблюдательность у этого Бабкина!» — с раздражением подумал он.

Павел Григорьевич обратился к Багрецову:

— Мне Анна Егоровна сказала, что вы с товарищем тоже являетесь членами колхозной изобретательской бригады. — Он сдвинул панамку на лоб. — Очень, очень похвальна. Мне тут показывали ваши полевые индикаторы. С хорошей выдумкой и грамотно сделаны. Поздравляю… Кстати, вы когда кончаете институт?