Впереди, среди кустов, похожих на виноградные, что-то мелькнуло. Тимофей затаил дыхание. Он заметил маленькую девушку в голубом платье. Она устало вытирала лоб. Лицо ее было прикрыто рукавом, поэтому Тимофей не мог его видеть.

Девушка опустила руку и вдруг, испуганно вскрикнув, побежала. За ней со звоном покатилось пустое ведро.

— Стеша! Куда же вы? — крикнул Бабкин. Конечно, это была Антошечкина.

Она остановилась и растерянно взглянула на любопытного техника. Однако, тут же овладев собой, смерила Бабкина с головы до ног взглядом, полным уничтожающего презрения. Москвич поежился: видно, ему действительно стало не по себе. Это несколько примирило суровую девушку с непрошеным гостем. Может, он попал сюда случайно?

— Простите, я не ожидал вас здесь встретить, — пролепетал Бабкин.

— А я тем более, — в том же тоне ответила Стеша, слегка откинув голову и, по возможности, принимая царственную осанку. — Может быть, вы объяснитесь?
– добавила она, круто повернувшись, словно откидывала в сторону воображаемый шлейф. (Антошечкина эти дни репетировала роль донны Анны для самодеятельного спектакля. Все подобные движения она изучила до тонкости.)

Бабкин нерешительно переступил с ноги на ногу. «Эта девчонка так себя держит, что неизвестно, как с ней и разговаривать», — вздохнув, подумал он.

— Видите ли, — начал Тимофей, подбирая слова, — я пытался найти…

— Нам неинтересно, что вы хотели найти, — перебила москвича девушка, забавляясь его смущением. — По всем правилам хорошо отработанной дикции Антошечкина отчеканила, гордо приподняв голову: — Почему вы здесь? Я не помню, чтобы вам посылали приглашение.

Стеша довольна. Такой декорации, как здесь, не нарисует ни один колхозный художник! Такого яркого света никогда не было на их летней сцене! И вот стоит Антошечкина под разноцветными огнями, прекрасная и величественная! А Бабкин не может даже слова сказать: смущен, подавлен. Взглянуть не в силах, жмурится.

На самом деле Тимофей чувствовал себя, как муха в паутине. Непонятное волнение охватило его. Все в атом подземном мире казалось необычайным и особенно… Стеша.

Ее небольшие косы были искусно уложены повыше лба и напоминали венок, сплетенный из золотых елочных нитей. Они блестели под ярким светом. Золотые реснички можно было рассмотреть каждую в отдельности. И брови такие же золотой пух, и даже веснушки представлялись Тимофею золотыми, будто случайные блески, упавшие на лицо.

Бабкин скользнул взглядом по всей ее фигуре. В сравнении с молодыми деревцами Стеша казалась здесь много выше, чем обычно. Он посмотрел вниз и увидел ее маленькие босые ноги. Рядом стояли темные туфли на высоких узких каблучках.

Стеша уловила его взгляд, рассердилась. И на этого парня, который неизвестно зачем пялит на нее глаза, и главное — на себя: «Растереха ты, а не «донна». Эдак можешь босой на сцену выскочить». Она уцепилась одной рукой за ветку и, слегка приподняв ногу, стала надевать туфель.

— Что вы на меня смотрите, как я обуваюсь? — буркнула она. — Вежливости не понимаете… А еще москвич!

Тимофей готов был провалиться сквозь землю, но дальше проваливаться некуда. Он и так под землей.

— Ольга знает, что вы сюда пошли? — недовольно спросила Стеша, отряхивая приставший к пятке песок.

— Да откуда же? — развел руками покрасневший Бабкин. — Я и сам ничего не знаю, — пытался он намекнуть строгой девушке, что не прочь услышать от нее хоть что-нибудь об этой подземной оранжерее.

— Не вздумайте Ольге сказать, что вы здесь были, — предупредила Стеша, застегивая пуговку на ремешке. Она пристукнула каблуком, как бы пробуя, плотно ли сидит туфель, и добавила: — А то она меня со свету сживет.

— За что же? — сочувственно спросил Бабкин, невольно представляя себе, как Шульгина будет «сживать эту девушку со свету».

— А за то! Не допускай посторонних, куда не следует.

— Да вы меня и не допускали. Я же сам нашел дверь.

— Так Ольга и поверила… Вход сюда она сама еле находит. А то посторонний!

— Да какой же я посторонний? — сверх ожидания обиделся Тимофей.

— А кто же?

Не мог Бабкин сразу подобрать нужный ответ. Он хотел было сказать, что они с Димкой тоже хотят принять участие в делах девичьеполянских комсомольцев. Он уже начал учить Петушка. Но все это показалось Тимофею неубедительным, и он промолчал.

Стеша взяла ведро и сурово проговорила:

— Сейчас обратно пойдете, в глазок гляньте. Неровён час, кто-нибудь около ходит. Проверите, тогда уже вылезайте.

— А чего вы боитесь? — раздраженно заметил Бабкин. Его возмутило поведение этой девушки. Уж очень невежливо и бесцеремонно выпроваживает она его отсюда. — Детские игрушки, — пробурчал он. — Дверь потайную устроили… — Тимофей с нескрываемой иронией посмотрел на стайку пчел, жужжащих возле светящейся красной трубки. — Фокусники! Даже пчел под землю загнали.