– Тебя хотя бы накормили? – спросил Граис.

– Да, на это жаловаться не приходится, – кивнул Килос.

– С какой целью ты искал вольных?

Аствир едва заметно двинул плечами, словно пытаясь освободиться от сковавшего их напряжения. Быстро глянув в его сторону, Килос улыбнулся.

– Я хотел предупредить их о том, что наместник готовится в ближайшее время провести крупномасштабную операцию по уничтожению лагерей вольных, местоположение которых ему прекрасно известно…

– Почему же в таком случае он не нападал на нас прежде?! – не смог удержаться от вопроса Малтук.

– Потому что в этом не было необходимости, – по-прежнему обращаясь лишь к Граису, ответил Килос. – Прежде он не воспринимал вольных как реальную угрозу.

– Что же заставило наместника изменить свое мнение? – спросил Граис.

– Беседа с отцом, который, как я уже сказал, на днях прибыл в Халлат, – сказал Килос. – От отца же я и узнал о готовящейся операции.

– О чем же Сирх беседовал с наместником?

– Точно не знаю. Об этой беседе мне известно только со слов отца. Но, насколько я понял, именно факт твоего побега из халлатской тюрьмы, а затем и нападение вольных на конвой, сопровождавший тебя в столицу, сыграли решающую роль в согласии наместника с выводами Сирха о том, что действия вольных в ближайшее время могут принять необратимый и неконтролируемый характер.

– Неконтролируемый? – тут же переспросил Аствир. – Что ты хочешь этим сказать? Каким образом наместник может осуществлять контроль за вольными?

– Не знаю, – покачал головой Килос. – Но, судя по всему, наместник неплохо осведомлен обо всем, что у вас здесь происходит. Вольных он использовал так же, как проповеди Сирха, – в качестве клапана, через который время от времени можно сбрасывать возмущение и протест, скапливающиеся в народных массах.

– С Сирхом он явно перегнул палку, – заметил Граис.

– Лично мне ситуация видится следующим образом, – продолжал Килос. – До недавних пор Сирх и вольные представляли собой две стороны одной медали. Ни одна из сторон не была способна реально влиять на обстановку в Йере, но любая из них давала возможность йеритам либо продолжать жить надеждой, либо выражать свой протест в форме, ни для кого не представляющей реальной угрозы. Наместнику же оставалось лишь следить за тем, чтобы весы находились в равновесии. Сейчас наместнику кажется, что вольные начинают перетягивать свою чашу весов, поэтому он и хочет восстановить равновесие.

– Выходит, что среди нас находятся люди, служащие наместнику? – спросил у Килоса Аствир.

– Попробуй сам ответить на этот вопрос, – даже не посмотрев в сторону предводителя вольных, проронил Килос.

– Да что мы его слушаем? – негромко, но уверенно и веско произнес Туркан. – Мальчишку подослали специально, чтобы посеять между нами склоку. Если наместник и планирует что-то против нас, то только не военную операцию, – он хочет, чтобы мы сами перегрызли друг другу глотки.

– А тебе не кажется, уважаемый Туркан, что использовать для этой цели сына самого преподобного Сирха было бы неразумно? – задал вопрос Граис.

– О том, что парень сын Сирха, мы знаем только с его собственных слов, – заметил Касат.

– Для чего же ему нужно было называться сыном преподобного?

– Чтобы придать своим словам убедительность. Слуге, подающему вино, Сирх вряд ли стал бы рассказывать о разговоре с наместником.

– Я могу подтвердить то, что Килос действительно является сыном Сирха, – сказал Граис.

– Ты тоже ненадежный свидетель, – мрачно буркнул Туркан. – Кто поручится за то, что ты сам не служишь наместнику?

– В таком случае мне здесь, наверное, больше нечего делать, – спокойно произнес Граис, поднимаясь на ноги. – Какой вам смысл выслушивать мое мнение, если оно не заслуживает доверия.

– Останься! – Аствир вскочил на ноги одновременно с Граисом. – Туркан не хотел тебя обидеть. Его невольная грубость объясняется только присущей ему несдержанностью. Если ты пожелаешь, он принесет тебе свои извинения.

– Я сказал, что думал!..

– Заткнись, Туркан! – Не дав Туркану закончить фразу, Аствир стремительно развернулся в его сторону. Выбросив левую руку вперед, он направил указательный палец Туркану в грудь. – Если потребуется, ты будешь просить прощения на коленях!

– Да кто ты такой, чтобы указывать мне, Туркану из Дастамаха, что я должен делать? – Широко расставив ноги, Туркан положил ладонь на рукоятку сабли, готовясь бросить вызов обидчику.

– Я владею саблей, быть может, не так искусно, как ты, Туркан, но мне известно множество гораздо более простых и эффективных способов лишения человека жизни, – усмехнулся Аствир.

Туркан вздрогнул, когда его горла коснулась холодная сталь остро отточенного лезвия ножа.

– Не советую тебе двигаться, Туркан, – совершенно серьезно произнес Аствир. – Иначе мой телохранитель перережет тебе горло.