В помещении царил полумрак, поскольку оконные проемы почти до самого верха были заложены мешками с песком. Судя по выбоинам на стенах, в магазине в свое время шли ожесточенные бои. Подумав об этом, я сразу же вспомнил, как неделю назад мы выбивали засевших в торговом зале магазина контрактников, спешно переброшенных по приказу президента из Чечни в Москву. Контрактники стояли насмерть. Понимая, что перевес не на их стороне, они, возможно, и сдались бы, да только у многих из наших ребят имелись к контрактникам личные счеты. В том бою мы только убитыми потеряли десять человек. Но зато ни одному «чеченцу» не удалось уйти из магазина живым.

Я сосредоточился и напряг память, стараясь вспомнить, с кем и ради чего мы сражаемся. И вновь все старания оказались тщетными. Я был уверен, что мы воюем не с внешним врагом. Никто на нас не нападал. Взрыв произошел внутри страны. Но что это было? Что могло вновь довести Россию до гражданской войны? Чрезмерная мудрость политиков или же давно предсказываемый развал экономики и невиданный по своей глубине кризис?

– Ну, как там? – спросил, подходя к нам, Роман.

Я растерялся, не зная, что ответить на столь неопределенный вопрос. Должно быть, Роман посылал нас на второй этаж с какой-то конкретной целью, о которой я не имел ни малейшего представления.

Витька сориентировался в ситуации куда проворнее меня:

– «Детский мир» дымится. Со стороны Никольской стрельба.

Я так и не понял, догадался ли он, что именно хотел услышать от нас Роман, или же действительно начал вспоминать, что происходит в этом взорванном войной мире. Как бы там ни было, Витькин ответ Романа удовлетворил.

– Мы так и думали, – кивнул он с видом человека, чьи наихудшие предчувствия начали сбываться. – Подкрепление прибыло утром из Рязанского военного училища. Курсанты должны были попытаться пройти по Никольской. Это последняя улица, на которой контрактники и особый отряд милиции еще удерживают несколько зданий.

По мрачному виду Романа можно было догадаться, что подкрепление, о котором он говорит, направляется на помощь не к нам.

– Ты считаешь, что ситуация критическая? – спросил у Романа Витька.

Я удивленно посмотрел на своего приятеля. Если бы мне прежде сказали, что Витька может быть похожим на опытного бойца, прошедшего не одну кампанию, ни за что бы не поверил. Болтун он был отменный, а вот когда доходило до дела, почти всегда терялся и быстро-быстро ретировался. Но сейчас я видел перед собой человека, ясно представлявшего себе ситуацию, в которой я ровным счетом ничего не понимал, и человек этот готов был действовать расчетливо и хладнокровно, зная, что его жизнь зависит только от того, окажется ли он хитрее, умнее и проворнее противника.

– Пока еще нет, – ответил на вопрос Витьки Роман. – Но если банда, засевшая в Президентском дворце, получит подкрепление, то они продержатся до подхода Тамбовской мотострелковой дивизии. Нам необходимо перекрыть все подступы к Президентскому дворцу, чтобы туда не смогла прошмыгнуть даже мышь.

– Сколько у нас времени? – спросил Витька.

– К утру дворец должен быть взят, – ответил бородатый Роман. – Штурмовые отряды подтянутся к девяти вечера. Тогда и начнем. Но до тех пор мы не должны позволить курсантам прорваться во дворец.

– А в чем проблема?

– Подземные переходы под Лубянской площадью. Если курсантам удастся их захватить, то они получат доступ к станции метро и доберутся по туннелям до правительственной ветки, ведущей во дворец.

Я переводил удивленный взгляд с Романа на Витьку, на полном серьезе обсуждавшего с бородатым полевым командиром предстоящий штурм Президентского дворца, которого в нашей реальности просто не существовало. Я не мог понять, играет ли он роль, которая досталась ему по случаю, или же относится ко всему происходящему совершенно серьезно? Я тоже ощущал растущую связь со странным миром, в котором мы, сами того не желая, оказались, но при этом я ни на секунду не забывал, что это всего лишь один из множества возможных вариантов реальности. Это звучало довольно странно, но мы сейчас наблюдали за событиями, которые никогда не происходили в действительности… Если, конечно, я правильно понял то, что в свое время поведал мне Парис о сущности поливариантной реальности.

– Нужно взорвать подземные переходы, – сказал Витька.

Голос и выражение лица у него при этом были такими, словно ему как минимум раз в неделю приходилось собственноручно взрывать городские объекты.

– Взорвать?

Роман как-то странно посмотрел на Витьку. Мне показалось, что он пытался понять, шутит Витька или же просто сошел с ума.

– Только подземные переходы позволяют нам осуществлять связь между отрядами, расположившимися по разные стороны Лубянской площади. – Роман сделал короткий и резкий жест рукой, как будто извинялся за то, что ему приходится объяснять прописные истины. – Кроме того, без переходов мы не сможем даже близко подойти к Президентскому дворцу. У них, должно быть, в каждом окне по пулеметчику, а вся площадь простреливается снайперами, засевшими на крыше дворца.

– Да, верно. – Витька щелкнул пальцами и направил указательный палец Роману в грудь. – Это я так, просто не знаю, что придумать.

– А ты что скажешь? – посмотрел на меня Роман.

В ответ я растерянно хлопнул глазами.

– Кто сейчас удерживает вход в метро? – поспешил прийти ко мне на помощь Витька.

– Курбатов со своим отделением. Там много людей не требуется, главное, чтобы боеприпасов хватило. – Роман досадливо цокнул языком. – Джубва еще вчера обещал патронов подкинуть, а сам пропал, словно в воду канул. Если и сегодня к вечеру патронов не будет, то о каком штурме Президентского дворца может идти речь? С кольями мы на него полезем, что ли?