Прослушав все это, Павел молчал. Как ни мало он был житейски опытен, но история об векселе неприятно подействовала на него. Сам же Постен просто показался ему противен: он решительно видел в нем какого-то господина изжившегося, истрепавшегося и умевшего звучать в одну только практическую сторону. Как и чем m-me Фатеева могла увлечься в нем - Павел понять не мог. Она, в свою очередь, кажется, заметила не совсем благоприятное впечатление, произведенное избранником сердца ее на Павла, и ей, как видно, хотелось по этому поводу переговорить с ним, потому что она, явно без всякой особенной надобности, услала Постена.

– Я завтра хочу выехать, - обратилась она к тому не совсем даже приязненным тоном.

– Завтра?
– переспросил Постен.

– Завтра, а потому будьте так добры - подите и приготовьте лошадей!

– Если завтра, так, конечно, теперь же надо приготовить, - проговорил он и затем, церемонно раскланявшись с Павлом и мотнув с улыбкою головой Фатеевой, вышел.

Павел и Фатеева несколько времени молчали.

– А как вам понравился этот господин?..
– спросила, наконец, она.

– Хорош, если вам он нравится, - отвечал Павел, держа лицо свое опущенным в землю.

M-me Фатеева более уже не повторяла этого вопроса.

Павел сам обратился к ней:

– Куда же вы едете теперь?

– В Петербург пока!
– отвечала Фатеева мрачным голосом.
– В омут бы мне всего лучше и скорей надо!..
– прибавила она.

Павел посмотрел на нее. "Так влюбленные не говорят!" - подумал он.

– Меня-то теперь, главное, беспокоит, - начала вдруг Фатеева, - разные тетушки и кумушки кричат на весь околоток, зачем я с мужа взяла вексель и не возвращаю ему его, но у меня его нет: он у Постена, и тот мне его не отдает.

– Зачем же он у Постена, и почему он вам не отдает его?
– говорил Павел, не глядя на нее.

В голосе его слышалась некоторая строгость.

– Он говорит, что когда этот вексель будет у меня, так я не выдержу и возвращу его мужу, а между тем он необходим для спокойствия всей моей будущей жизни!

– Чем же он так необходим для спокойствия вашей будущей жизни?

– Тем, что он будет служить для мужа некоторым страхом.

– Но ведь вы уж больше не живете с вашим мужем?

– Да, но он может меня потребовать к себе каждую минуту.

Павел задумался; в продолжение всей этой сцены он вел себя как бы солиднейший мужчина.

– Вот об этом-то, друг мой, собственно, я и хотела посоветоваться с вами: имею ли я право воспользоваться этим векселем или нет?

Павел развел руками и начал не без важности:

– По-моему, имеете и нет; не имеете права, потому что муж ваш не желает вам оставить этот вексель, а имеете его, потому что он заел весь ваш век; следовательно, должен поплатиться с вами не только деньгами, но даже жизнию, если бы вы потребовали того!..

– Да, подите, - люди разве рассудят так!.. Никто этого не знает, да и знать не хочет!.. Я здесь совершенно одна, ни посоветоваться мне не с кем, ни заступиться за меня некому!
– проговорила m-me Фатеева и заплакала горькими-горькими слезами.

Павлу сделалось до глубины души ее жаль.

– Что ж вам за дело до людей!..
– воскликнул он сколь возможно более убедительным тоном.
– Ну и пусть себе судят, как хотят!
– А что, Мари, скажите, знает эту грустную вашу повесть?
– прибавил он: ему давно уже хотелось поговорить о своем сокровище Мари.

– Кажется, знает!..
– отвечала Фатеева довольно холодно.
– По крайней мере, я слышала, что муж к ней и к Есперу Иванычу, как к родственникам своим, писал обо всем, и она, вероятно, больше симпатизирует ему.

– Мари?
– спросил Павел с удивлением.

– Да, - отвечала Фатеева, - она в этом случае ужасная пуристка, особенно в отношении других.

– А в отношении себя что же?
– сказал Павел. Он видел, что m-me Фатеева была за что-то очень сердита на Мари.

– О, в отношении себя нет!
– говорила та.
– Хоть бы с вами, - вы ведь к ней неравнодушны!

– Я?
– спросил Павел, покраснев.

– Да, вы!.. И даже очень неравнодушны, - так?

– Может быть, - отвечал Павел, улыбаясь: он очень рад был этому вопросу.

– С вами, по-моему, - продолжала Фатеева грустно-серьезным тоном, - она очень нехорошо поступала; она видела ваши чувства к себе, почему же она не сказала вам, что любит другого?

– Мари любит другого?.. Но кого же?
– спросил Павел каким-то глухим и торопливым голосом.

– Там одного господина; их, вероятно, скоро свадьба будет.