Такор вспомнил некоторые вещи, рассказанные Коуффом. Если в информационную сеть Империи во всей своей красе попадут кое-какие эпизоды его глубоко личной жизни, останется одно — очень быстро совершить ритуальное самоубийство. Медлить в этом вопросе будет нельзя. Проклятый вояка ткнул его лицом в отборнейшее дерьмо, а теперь еще надо сделать вид, что лорду это очень понравилось. Какой неприятный день.

— Ну, так какой вариант вы выбираете? — не выдержал адмирал, прервав затянувшееся молчание.

— Мне более по душе первый, — с бледной усмешкой на устах произнес Такор.

— Разумное решение.

— Но есть еще один вопрос. Раз уж наша Семья лишается всех прав на Запретный Мир, то хотелось бы…

— Я понимаю, — перебил его Коуфф. — Вы получите расширенную концессию на Олде-11. Детали уточните с моими помощниками. Но больше ничего не просите, вы полностью исчерпали свой лимит.

Такор почти обрадовался, на столь щедрую компенсацию он не рассчитывал.

— Хорошо, мы немедленно передадим вам все системы управления.

— Вот и отлично, раз уж мы остались почти друзьями, — рот адмирала дернулся в кривой усмешке, — то не подскажете мне, с чем связано почти полное прекращение поступления меркита в последнее время.

— Я скажу только то, что нам известно, — Такор вполне успокоился. — Почти весь меркит поступал из одного источника. Это малое транспортное устройство 14-3. Более того, в основном его поставлял похищенный хлок с порядковым номером 701. По нашему мнению в этом районе располагается богатое месторождение этого ценного сырья. Однако уже около тридцати дней устройство 14-3 не посылает сигналов активации. Тесты показывают, что оно вполне исправно. Проблема в хлоках, скорее всего они погибли или покинули этот район. Мы не можем за ними следить. С периметра Октаэдра невозможно получать качественную информацию в оптическом диапазоне.

— Очень жаль, — произнес адмирал, — мы рассчитывали на большие поставки меркита.

Такор не удержался от злорадства:

— Что же, теперь все в ваших руках. Попробуйте сами добраться до огромных богатств Запретного Мира, Семья Гвен вам больше не помощник.

В большом помещении первого этажа надвратной башни у небольшой печки грелись около десятка бойцов. Они сидели здесь на случай неожиданного нападения, но ничего подобного никогда не происходило. Дозорные на башнях не упускали из виду никаких подозрительных передвижений врага. Текли неспешные разговоры:

— Ребята, у всех вас клички так клички — Мавр, Тевтон, Пересвет. Раз уж я с вами, то зовите меня по-другому.

— Да? — странно серьезно сказал Хонда. — А чем тебе старое не нравится? На мой взгляд, оно довольно оригинальное.

Все затихли, по тону пересмешника понимая, сейчас что-то будет. Но глупый Крыс в который раз намеревался наступить на те же грабли. Он поспешно пояснил:

— Да оно мне совсем не в тему! Вот, смотрите, — бывший бритоголовый указал на свои доспехи, выданные из трофеев отряда рейнджеров, — на мне бронзовая броня античных времен. Надо чтобы имя тоже соответствовало тому времени. Раз это бронзовый век, то пусть будет что-то римское, например Цезарь.

— Ты чего несешь, придурок? — возмутился Тевтон. — Где ты видел легионера эпохи Цезаря в бронзовых доспехах?

— Тише, тише! — поспешил его успокоить Хонда. — Парень прав, называть его Крысом больше нельзя. Но и на Цезаря ты пока не тянешь, так что извини.

Хонда горестно вздохнул, всем своим видом демонстрируя немалое сочувствие.

— Ну, это, а может какое другое можно? Но только из римских времен! — Крыс не успокаивался.

— Ну, конечно можно! — умильно заявил Хонда. — Хочешь из римских времен, так и сделаем. Будешь Клеопатрой, она как раз была возлюбленной Цезаря.

Башня закачалась от исполинского хохота, незатейливая шутка пришлась всем по вкусу. Едва не поседевший от унижения Крыс отчетливо понял, теперь он будет Клеопатрой до самой смерти, а если Хонда его переживет, то и на памятнике выбьют новое прозвище. Впрочем, если сбудется хоть миллионная доля того, чего он желал этому шутнику в душе, то Хонда должен умереть в течение ближайших трех секунд. Крыс попытался хоть что-то сказать, но из горла вырывался только обиженный писк.

Вдруг скрипнула массивная дверь, впустив поток холодного воздуха, на пороге показался Робин. Обведя пристальным взглядом притихшее собрание, он заявил:

— Вечером мы сделаем вылазку, атакуем вражеские дозоры. Нужны добровольцы. Кто согласен, идите к столовой, там формируется отряд. Пойдут только хорошие стрелки.

Вождь вышел. Хонда заговорщицки подмигнул Крысу:

— Ну что, Клеопатра, размяться не желаешь?

Подъемный мост Ноттингема на этот раз опустился почти беззвучно. По нему мягко прошлепали два десятка суфимов, копыта животных были плотно обернуты тряпьем. На вылазку шли самые лучшие стрелки, у всех были луки или арбалеты. Немного отъехав от ворот, отряд развернулся и пошел вдоль стен по касательной, постепенно удаляясь. Робин надеялся, что посты противника, завидев отряд всадников, кружащий вокруг крепости, примут их за своих. Его предположения оправдались полностью, на них не обратили внимания. Враг расслабился, почти месяц царило спокойствие, ноттингемцы только изредка обстреливали разъезды. Этой ночью беспечность обещала выйти им боком.