от несчастья никуда,

Тот, кто Ворона увидел,

не спасется никуда,

Ворона, чье имя:

"Никогда".

Говорил он это слово

так печально, так сурово,

Что, казалось, в нем всю душу

изливал; и вот, когда

Недвижим на изваяньи

он сидел в немом молчаньи,

Я шепнул: "Как счастье, дружба

улетели навсегда,

Улетит и эта птица

завтра утром навсегда".

И ответил Ворон:

"Никогда".

И сказал я, вздрогнув снова:

"Верно молвить это слово

Научил его хозяин

в дни тяжелые, когда

Он преследуем был Роком,

и в несчастье одиноком,

Вместо песни лебединой,

в эти долгие года

Для него был стон единый

в эти грустные года

Никогда, - уж больше

никогда!"

Так я думал и невольно

улыбнулся, как ни больно.

Повернул тихонько кресло

к бюсту бледному, туда,

Где был Ворон, погрузился

в бархат кресел и забылся...

"Страшный Ворон, мой ужасный

гость, - подумал я тогда

Страшный, древний Ворон, горе

возвещающий всегда,

Что же значит крик твой:

"Никогда"?

Угадать стараюсь тщетно;

смотрит Ворон безответно.

Свой горящий взор мне в сердце

заронил он навсегда.

И в раздумьи над загадкой,

я поник в дремоте сладкой

Головой на бархат, лампой

озаренный. Никогда

На лиловый бархат кресел,

как в счастливые года,

Ей уж не склоняться

никогда!

И казалось мне: струило

дым незримое кадило,

Прилетели Серафимы,

шелестели иногда

Их шаги, как дуновенье:

"Это Бог мне шлет забвенье!

Пей же сладкое забвенье,

пей, чтоб в сердце навсегда

Об утраченной Леноре

стерлась память - навсегда!..

И сказал мне Ворон:

"Никогда".

"Я молю, пророк зловещий,

птица ты иль демон вещий,

Злой ли Дух тебя из Ночи,

или вихрь занес сюда

Из пустыни мертвой, вечной,

безнадежной, бесконечной,

Будет ли, молю, скажи мне,

будет ли хоть там, куда

Снизойдем мы после смерти,

сердцу отдых навсегда?"

И ответил Ворон:

"Никогда".

"Я молю, пророк зловещий,

птица ты иль демон вещий,

Заклинаю небом. Богом,

отвечай, в тот день, когда

Я Эдем увижу дальней,

обниму ль душой печальной

Душу светлую Леноры,

той, чье имя навсегда

В сонме ангелов - Ленора,

лучезарной навсегда?"

И ответил Ворон:

"Никогда".

"Прочь!
– воскликнул я, вставая,

демон ты иль птица злая.

Прочь!
– вернись в пределы Ночи,

чтобы больше никогда

Ни одно из перьев черных,

не напомнило позорных,

Лживых слов твоих! Оставь же

бюст Паллады навсегда,

Из души моей твой образ

я исторгну навсегда!"

И ответил Ворон:

"Никогда".

И сидит, сидит с тех пор он

там, над дверью черный Ворон,

С бюста бледного Паллады

не исчезнет никуда.

У него такие очи,

как у Злого Духа ночи,

Сном объятого; и лампа

тень бросает. Навсегда

К этой тени черной птицы

пригвожденный навсегда,

Не воспрянет дух мой

никогда!

(1890)

Перевод Дм. Мережковского

33. A VALENTINE

VALENTINE'S EVE. 1846

For her these lines are penned, whose luminous eyes,

Bright and expressive as the stars of Leda,

Shall find her own sweet name that, nestling, lies

Upon this page, enwrapped from every reader.

Search narrowly these words, which hold a treasure

Divine - a talisman, an amulet

That must be worn _at heart_. Search well the measure

The words - the letters themselves. Do not forget

The trivialest point, or you may lose your labor.

And yet there is in this no Gordian knot

Which one might not undo without a sabre