Роскошно золоченая, горел.

Когда твой гроб исчез, забросанный землею,

Увы! мой - все еще насмешливо сиял,

И озирался я, покинутый тобою,

Душа души моей!
– и смутно сознавал,

Как не легко в моем громадно-пышном гробе

Забыться - умереть настолько, чтоб забыть

Любви утраченное счастье,

Свое ничтожество и - жажду вечно жить.

И порывался я очнуться - встрепенуться

Подняться - вечную мою гробницу изломать

Как саван сбросить это небо,

На солнце наступить и звезды разметать

И ринуться по этому кладбищу,

Покрытому обломками светил,

Туда, где ты - где нет воспоминаний,

Прикованных к ничтожеству могил.

1860

* * *

Я читаю книгу песен,

"Рай любви - змея любовь"

Ничего не понимаю

Перечитываю вновь.

Что со мной!
– с невольным страхом

В душу крадется тоска...

Словно книгу заслонила

Чья-то мертвая рука

Словно чья-то тень поникла

За плечом - ив тишине

Тихо плачет - тихо дышит

И дышать мешает мне.

Словно эту книгу песен

Прочитать хотят со мной

Потухающие очи

С накипевшею слезой.

<1861>

БЕГЛЫЙ

– Ты куда, удалая ты башка?

Уходи ты к лесу темному пока:

Не сегодня-завтра свяжут молодца.

Не ушел ли ты от матери-отца?

Не гулял ли ты за Волгой в степи?

Не сидел ли ты в остроге на цепи?

"Я сидел и в остроге на цепи,

Я гулял и за Волгой в степи,

Да наскучила мне волюшка моя,

Воля буйная, чужая, не своя.

С горя, братцы, изловить себя я дал

Из острога, братцы, с радости бежал.

Как в остроге-то послышалося нам,

Что про волю-то читают по церквам,

Уж откуда сила-силушка взялась:

Цепь железная, и та, вишь, порвалась!

И задумал я на родину бежать;

Божья ночка обещалась покрывать.

Я бежал - ног не чуял под собой...

Очутился на сторонушке родной,

Тут за речкой моя матушка живет,

Не разбойничка, а сына в гости ждет.

Я сначала постучуся у окна

Выходи, скажу, на улицу, жена!

Ты не спрашивай, в лицо мне не гляди,

От меня, жена, гостинчика не жди.

Много всяких я подарков тебе нёс,

Да, вишь, как-то по дороге все растрёс;

Я вина не пил - с воды был пьян,

Были деньги - не зашил карман.

Как нам волю-то объявят господа,

Я с воды хмелен не буду никогда;

Как мне землю-то отмерят на миру

Я в кармане-то зашью себе дыру.

Буду в праздники царев указ читать...

Кто же, братцы, меня может забижать?"

– Ты куда, удалая ты башка?

Уходи ты к лесу темному пока.

Хоть родное-то гнездо недалеко,

Ночь-то месячна: признать тебя легко.

Знать, тебе в дому хозяином не быть,

По дорогам, значит, велено ловить,

<1861>

ДВОЙНИК

Я шел и не слыхал, как пели соловьи,

И не видал, как звезды загорались,

И слушал я шаги - шаги, не знаю чьи,

За мной в лесной глуши неясно повторялись.

Я думал - эхо, зверь, колышется тростник;

Я верить не хотел, дрожа и замирая,

Что по моим следам, на шаг не отставая,

Идет не человек, не зверь, а мой двойник.

То я бежать хотел, пугливо озираясь,

То самого себя, как мальчика, стыдил...

Вдруг злость меня взяла - и, страшно задыхаясь,

Я сам пошел к нему навстречу и спросил:

– Что ты пророчишь мне или зачем пугаешь?

Ты призрак иль обман фантазии больной?

– Ах!
– отвечал двойник, - ты видеть мне мешаешь

И не даешь внимать гармонии ночной;

Ты хочешь отравить меня своим сомненьем,

Меня - живой родник поэзии твоей!..

И, не сводя с меня испуганных очей,

Двойник мой на меня глядел с таким смятеньем,

Как будто я к нему среди ночных теней

Я, а не он ко мне явился привиденьем.

<1862>

БЕЛАЯ НОЧЬ

Дым потянуло вдаль, повеяло прохладой.

Без теня, без огней, над бледною Невой