В правом кресле уже сидел человек в шлеме.

– Следи за тем, что я буду делать,- послышалось в радиоухе у Трапезникова.

Пальцы летчика пробежали по десятку разных тумблеров и кнопок. Какая странная экскурсия, тускло, расслабленно думал Александр Иванович.

– Запомнил?

– Что?
– прошептал "экскурсант", не уверенный, что его слышат.

– Повторяю, следи внимательно. Больше повторять не буду.

Нажимая на каждый тумблер, сосед давал насыщенный комментарий, десять слов в секунду. Александр Иванович и не пытался что-либо запомнить.

– Это штурвал, это...

Чушь какая-то, свирепая чушь.

– Ну что, парень, все понял? Справишься, если что?

– Отлично все понял, можешь считать меня летчиком-испытателем!
– вкладывая в слова как можно больше яда, крикнул Александр Иванович.

– А тебя им уже и считают.

– Оч-чень хорошо.

– Все ребята, можете идти.

Конвоиры удалились, шурша плащами.

Пилот повел себя как обычный пилот из виденного Трапезниковым кинофильма. Проверил показания приборов, поговорил с диспетчером (и тот, и другой все время употребляли слово "добро"), что-то выжал, что-то продул, включил форсаж, а может, и не форсаж. Потом подвигал штурвал, и в неловких руках Трапезникова штурвал второго пилота шевельнулся как живой, напомнив некстати велосипедный руль.

Гудение двигателей стало слышнее. Когда дошло до твердого басовитого гудения, пилот произнес последнее "добро", и самолет начал разгоняться.

Навстречу повалило пространство с какой-то земной мелочью по бокам. Трапезникова трясло во всех смыслах. Тряска дошла до такой силы, что оставалось только разрыдаться.

И вдруг все кончилось.

Легкость и тишина.

Неприятный холодный пузырь внутри живота переместился к горлу.

Прямо по курсу рисовалось большое, витиевато клубящееся облако. Настолько могущественного вида, что могло показаться, что взлет произошел по его повелению.

От всего этого, от внезапной легкости, от ноющей ваты в ушах, от этого облака Трапезников громко всхлипнул.

– Отставить!

– Что?

– Принимай управление!

– Почему я?

– Потому что ты летчик-испытатель, а это опытная машина "СН-триста тридцать".

– Я не летчик-испытатель!!!

– Я тебе все показал. Приборная доска стандартная.

– Я не знаю никакого опытного образца и никакой доски. Я не летчик-испытатель!

– Твой сын считает, что летчик, и с этим ничего не поделаешь.

– Какой сын?

– Вася. Вася сын. Все, отпускаю штурвал.

– Нет!

– Самолетом уже управляешь ты.

– Ты не имеешь права!

– Все, я катапультируюсь.

– А я?!

– Можешь покружить немного и садись.

– Я же не умею. Я упаду и разобьюсь. Это убийство!

– Прощай, летчик, прощай, испытатель. Я сделал для тебя все что мог. Ты сам виноват.