– Это сузило поиски, - вставил Гаррисон.

– Машина выдала 12 карточек, - продолжал Райдер.
– Какой-нибудь добавочный факт позволил бы ей выбросить одну-единственную. Но ничего больше она не могла сделать. Да это и не было нужно. Быстрая проверка показала, что четверо из двенадцати уже умерли, а еще шестеро сидят за решеткой. Из оставшихся двоих одного арестовали, но тому удалось доказать, что он ни при чем. Остался только один. Теперь у почтовых властей были его имя, портрет, описание, привычки, сообщники - все, кроме разве девичьей фамилии его матери. Не прошло и трех недель как его поймали.

– Чисто сделано. Не могу только понять, зачем они сохраняют в картотеке покойников.

– Это потому, что иногда - порой через целые годы - появляются сведения, доказывающие, что они виновны в старых, нерасследованных до конца преступлениях. Зло, которое люди делают, живет и после них, добро, если оно и есть, приходится хоронить вместе с ними.
– Он прищурился на собеседника и добавил: - Работники картотеки не любят оставлять дела незаконченными. Им нравится делать на них окончательную пометку, хотя бы для этого требовалось полжизни. Они - люди аккуратные, знаете ли. Тот, кого мы разыскиваем, проделает такой же фокус, запаситесь терпением и убедитесь сами.
– Он указал на телефон.
– Ничего, если я поговорю по междугородному?
– Ухмыляясь самому себе, Райдер схватил трубку.
– Дайте мне Казначейство США, Вашингтон, линия 417, мистера О'Кифа.

В течение последующих 24 часов земная техника продолжала свое упорное, утомительное, но неумолимое дело. Патрульные расспрашивали лавочников, местных сплетников, трактирщиков, гуляк, клерков - всех и всякого, кто, хотя бы случайно, мог дать какие-либо крохи ценной информации. Детективы в штатском стучались в двери, задавали множество вопросов всякому, кто отвечал, проверяли тех, кто не хотел ответить. Местная полиция шарила по мотелям и грейдерным паркам, расспрашивала владельцев, администрацию, служащих. Шерифы и их помощники побывали на фермах, где, как было известно, иногда бывала постояльцы.

В Вашингтоне из одной машины вышло 6 тысяч листовок, пока другая машина надписывала 6 тысяч конвертов. Электронные пальцы разыскивали заданную комбинацию из дырочек и прорезей среди миллиона самых различных карточек.

Как всегда, первыми результатами были пачки отрицательных ответов. Никто из родственников Ашкрофта не исчезал ни теперь, ни раньше. В семействе у Летсерна не оказалось темных личностей, у него не было близнеца, его единственный брат, на 10 лет моложе, пользовался прекрасной репутацией, не отличался особенным сходством и во всяком случае мог представить безукоризненное алиби.

Ни один банк не был обокраден ловким притворщиком. В меблированных домах, отелях и прочих вероятных укрытиях преступника человек, похожий на Летсерна, не появлялся.

Однако с дедуктивной точки зрения определенное количество отрицательных ответов может дать несколько положительных. Гаррисон и Райдер изучили полученные сведения и пришли к одним и тем же выводам. Ашкрофт и Летсерн действительно оказались ни при чем. Неизвестный преступник был новичком в грабежах, и его первый успех, несомненно, должен заставить его предпринять еще одну попытку. Такой мастер перевоплощения, видимо, до преступления скрывался под какой-то другой личиной, чем та, которую он сейчас принял.

Первые интересные сведения поступили в конце дня. Кастнер вошел, сбил шляпу на затылок и сказал:

– Кажется, у меня что-то есть.

– Например?
– жадно спросил Гаррисон.

– На такой тип саквояжей мало спроса, и в городе их продает только один магазин. За последний месяц продано три штуки.

– С уплатой по чеку?

– Самыми что ни на есть наличными.
– Кастнер ответил мрачной улыбкой на разочарованный взгляд своего начальника и продолжал: - Но двое из покупателей - местные жители, которых все знают. Оба сделали свою покупку недели три назад. Саквояжи еще при них, и они могут рассказать о каждом своем шаге в пятницу утром. Я проверил показания, они вполне надежны.

– А третий покупатель?

– К этому я и веду, шеф. Он мне кажется подходящим. Он купил саквояж вечером, накануне кражи. Никто его не знает.

– Чужак?

– Не совсем. Я получил подробное описание его от Гильды Кассиди, продавшей ему саквояж. Это человек средних лет, худощавый, робкий.

– Почему вы говорите, что он не совсем чужак?

– Потому, шеф, что магазинов, торгующих теми или другими кожаными вещами, наберется с дюжину. Я живу здесь довольно давно, но мне долго пришлось искать, где продаются такие саквояжи. Я и подумал: этому негодяю тоже приходилось делать такой же обход. Я пошел по всем магазинам второй раз, давая это новое описание...

– И что же?

– В трех из них вспомнили этого человека, - он интересовался, чем у них торгуют.
– Кастнер помолчал и добавил; - Сол Бергман, из "Друга путешественника", говорит, что лицо этого человека ему немного знакомо. Он не знает, кто он, но уверен, что уже видел его два или три раза.

– Может быть, случайный клиент издалека?

– Похоже, шеф, на то.

– "Издалека" может означать любой пункт в радиусе ста миль, - Проворчал Гаррисон.
– Или еще дальше.
– Он кисло взглянул на Кастнера.
– Кто видел его дольше и ближе всех?