— Так кто был отцом этой замечательной женщины?

— Этого я не знаю. Я перерыл множество сведений о ней, но нигде ничего не сказано о ее отце. Думаю, она даже сама не знала его, чем и объясняется ее сочувствие к детям-сиротам. Я был на кладбище, проверил ее надгробие и семейный склеп, просмотрел все мои записи. Кстати, она тоже вела дневник. — Харви покачал головой. — Но там ничего нет.

— Что-то должно быть. У нее есть какие-нибудь потомки? Может быть, родственники что-нибудь знают?

Харви снова покачал головой.

— После Уорренов остался только особняк «Солнечная долина», в котором они жили. Историческое общество Нового Орлеана следит за ним и охраняет его. Он ежедневно открыт для экскурсий.

— Музей? — Когда Харви кивнул. Вероника почувствовала сильное возбуждение. — Может быть, там что-нибудь есть?

— Сомнительно. Я обшарил в доме каждый сантиметр.

Кроме нескольких настоящих старинных предметов, замечательной атмосферы и хорошего ленча — в стоимость входного билета входит стоимость обильного угощения, — там нет ничего полезного.

— В любом случае мне бы хотелось попасть туда. Вы не могли бы нарисовать мне карту?

— Я сделаю лучше: я покажу его вам.

Харви оказался прав. Ленч был просто великолепен — салат из лангустов, тушеные креветки, крем-брюле. Вероника прослушала три рассказа о подлинной жизни в тот период, которому была посвящена экскурсия под названием «Гражданская война — эпоха расцвета Южных штатов».

— Я же вам говорил, здесь ничего нет, — сказал Харви, когда экскурсия закончилась и они очутились на парадной лестнице особняка.

Девушка села и глубоко вздохнула, пробежав взглядом по идеально подстриженному газону. Солнечный свет мерцал в расположенном поблизости каменном фонтане, и Вероника смотрела на зеркальную гладь воды, пока Харви зашел назад в магазин подарков купить жаренных по-домашнему орешков.

Здесь должно что-то быть, она знала это. Внутренне чутье не могло подвести девушку, у нее было какое-то особое предчувствие…

Взгляд Вероники задержался на небольшом белом коттедже, спрятавшемся за густой дубовой рощей.

— Извините, — спросила она экскурсовода, — а кто там живет?

— Никто, мэм. Это часть экспозиции.

— Почему же мы не осмотрели его?

— Этот дом недавно закрыли, чтобы перестелить полы.

Вы не поверите, но эти деревянные полы очень сильно изнашиваются, когда по ним проходит такое количество людей.

— Можно мне осмотреть его?

Экскурсовод отрицательно покачала головой:

— Извините, это исключено.

— А чем замечателен этот коттедж?

— Он принадлежал матери мисс Эммы, она провела в нем свои последние дни.

Клэр. Сердце Вероники замерло, и как раз в этот момент вернулся Харви с жареными орешками.

— Харви, — обратилась к нему девушка, — этот коттедж принадлежал матери Эммы.

— Ну и что? — спросил тот, набив себе рот орешками.

— Так может, там что-нибудь есть, что могло бы помочь нам?

— Я был в нем — там ничего нет.

— Давайте все-таки проверим.

— Он закрыт, — сказал Харви, когда девушка потянула его за руку.

— Мы просто посмотрим в окно.

Через несколько секунд Вероника встала на цыпочки и стала пристально всматриваться в окно с кружевными занавесками.

— Вы видите что-нибудь? — спросил стоявший за ней Харви.

— Стол и стулья, швейная машинка, сундук, Библия…

— Библия? — Харви оттолкнул ее в сторону и сам посмотрел в окно. — Библия. — Он улыбался.

— Что может дать Библия?.. — спросила Вероника и замолчала, вспомнив, что она прочла в одной из книг по генеалогии. — Люди записывали свои родословные в библиях, — сказала она, почувствовав возбуждение. — Делали заметки о важных событиях, именах и датах.

— Библии были самой ранней формой записей, — сказал Харви. — И хотя я просмотрел практически все документы, которые принадлежали Уорренам, этой книги я не видел.

— Клэр, может быть, записала там имя отца своего ребенка.

— Если только она его знала, — заметил Харви. — Ведь может быть, что и она сама не знала имени отца. Поэтому и Эмма не знала его.

— Может быть. Но все это нам и следует установить, как вы считаете?

— Я пойду найду охранника и попрошу его впустить нас.

— Вы можете это сделать?

— Мне официально поручено написать историю Уорренов, и я имею право доступа ко всем документам.

— Но я уполномочен обществом Уорренов, — в который раз раздраженно повторял Харви невзрачному охраннику спустя пятнадцать минут. Мужчина встал у входной двери, загораживая собой дорогу.