Пристальный взгляд девушки снова остановился на призраке, задержавшись на его лице — волевом подбородке, королевском носе, чувственных губах, которые были бы слишком крупными для большинства мужчин, но Валентину они только добавляли обаяния. В первый раз Вероника обратила внимание на некоторые несовершенства — легкий шрам около виска, небольшую горбинку на носу, тонкий десятисантиметровый шрам, протянувшийся от пупка к паховой области. Хотя тело Валентина и не соответствовало высшим эталонам красоты, оно было крепким и мускулистым, и любое нательное белье просто убивало его очарование. Привлекательность Валентина на самом деле объяснялась вовсе не его наружностью Нечто особенное было в нем самом и проявлялось в доверии, которое блестело в его глазах, в шепоте, которым он сообщил, что знает все секреты Вероники. Это проявлялось в его природном магнетизме — девушка не могла отвести взгляда от лица Валентина. — в обаянии, которое притягивало ее…

Конечно, он обладал притягательной силой. Вероятно, это были стандартные качества, которыми наделялись призраки в то время, и Вероника не собиралась влюбляться в него — в это, — в призрака.

Ни за что!

Ее чувства по отношению к Валентину объяснялись физической страстью, временной вспышкой эмоций.

Воспоминания минувшей ночи нахлынули на девушку — сильные ладони на ее лице и низкий успокаивающий голос. Чувствовать заботу и поддержку было необыкновенно приятно, осознание этого успокаивало боль прошлых лет одиночества.

Вероника прикоснулась к щеке Валентина, почувствовала тепло его энергии и прошептала:

— Спасибо тебе. — Затем она повернулась, но перед этим заметила на губах призрака слабый намек на улыбку Вероника снова прикоснулась к щеке Валентина, но улыбка уже исчезла, и девушке теперь оставалось только гадать, показалось ей это или нет.

Возможно, и показалось. Слишком часто за последние дни ее воображению приходилось работать сверхурочно.

Особенно позапрошлой ночью, когда Вероника вообразила, что к ней зашел Дэнни, перенес ее в кровать, поцеловал и его поцелуй смешал все ее чувства. Да, именно так.

Галлюцинации были вызваны высокой температурой.

Она уже проверила свои сомнения поцелуем в гостиной — получился пустяковый, абсолютно невозбуждающий поцелуй, и между Вероникой и Дэнни не проскочило никаких искр…

Ей пора поторапливаться.

Вероника задернула поплотнее шторы, быстро проверила, все ли горелки плиты выключены и выдернута ли вилка тостера из розетки…

Взгляд девушки упал на сложенную газету, лежавшую рядом с телевизором, и все внутри у нее перевернулось.

Вероника, даже не поднимая газеты и не просмотрев первую страницу, знала, что она увидит.

С газеты на нее смотрел фоторобот пресловутой бандитки из библиотеки Дюпре, а над ним была напечатана заметка, которую они с Дэнни читали позапрошлой ночью, — он еще в тот момент склонился над ее плечом.

Значит, он действительно был здесь и целовал Веронику, и ей это нравилось. Все встало на свои места.

И что еще хуже, теперь она стала еще и сексуальной маньячкой.

Тьфу!

— Мне нужен Харви Моулет. — Вероника стояла у абонементного столика единственной библиотеки в «Небесных воротах». — В здании суда мне сказали, что я найду его здесь.

— Это, наверное, была Люси. Она все обо всех знает, даже где кто обедает и что у них на обед. У меня, например, тунец в белом вине, — заметил сидевший за столиком мужчина с сандвичем в руке.

Вероника улыбнулась, вспомнив слова Люси о привычках Моулета:

— Значит, вы и есть тот человек, которого я ищу.

— А вы кто?

— Вероника Пэрриш, студентка Юго-Западного университета Луизианы. Я хочу составить родословное дерево.

Мужчина задумчиво покачал головой.

— Я, не помню, чтобы здесь жили какие-нибудь Пэрриши.

— Не мое родословное дерево, а моего друга. Он сейчас занят, и я согласилась помочь ему. Нам удалось отыскать сведения об одной женщине. Мы нашли ее свидетельство о рождении, но там записаны только данные ее матери, а отца — пет. — Девушка вытащила копию документа.

— А свидетельство о браке? Эта… — Моулет заглянул в свидетельство, — Эмма вышла замуж? Если так, то она, наверное, указала данные своего отца в свидетельстве о браке.

— Я проверяла в архивах Батон-Ружа, но не нашла его.

— Это совсем не значит, что она так и не вышла замуж.

Округ Орлеан одним из первых стал вести записи в Луизиане, но обычно это делалось на добровольной основе и среди элиты общества. Сведения о множестве рождений, смертей и браков никогда никуда не записывались, кроме личных дневников, домашних Библий и тому подобных документов.

— Тогда как мне найти сведения об этой женщине?

— Дайте мне подумать, — проронил Моулет, все еще пристально изучая документ. — Она родилась в 1849 году… — Он снял очки и взглянул на Веронику. — Я работаю над историей рода Уорренов и как раз исследую это время. Я могу поискать данные и о вашей Эмме.