"Я не такой, как вы!
– молча бунтовал он.
– Я ненавижу яйца! И я не могу летать, у меня нет крыльев! Вы ведь все знаете, зачем же делать вид?!"

С его стороны это было неумно. Они просто давали Полу понять, что он такой же, как и они: именно так они продолжают воспринимать его. Он должен чувствовать себя польщенным. И успокоиться. Вот если они начнут нянчиться с ним, тогда действительно появится повод для тревоги. А так - все члены семьи Местойви по очереди летали в деревню за продуктами, теперь же настал его черед, вот и все.

Его пальцы лихорадочно искали кнопку тембра-тора.

– Конечно, па, - наконец взвизгнул он, - о, пожалуйста, можно я задержусь в деревне посмотреть игры?
– Конечно же, он с трудом выносил местные развлечения, но настоящий Ойну обязательно бы канючил. Кроме того, это прекрасно объяснит его долгое отсутствие в родных пенатах.

– Видишь ли, сейчас...
– начал было Паммам в своем обычном тоне никогданебалующегонибольшихнималенькихдетей. Но Маппап вовремя прервала его:

– Не вижу в этом никакого вреда, Пам. Ойну - примерный юноша. Он никогда не чистит свои перья в доме, - добавила она в доказательство, - не то что Юви.

– Тогда я прямо сейчас...
– начал было Пол, вскакивая на ноги.

– Прямо сейчас ты закончишь завтрак, - отрезал Паммам неумолимо.
– Никто из моих детей никогда не появится в деревне голодным. Что скажут старейшины?!

– Это не моя вина, - извинилась Маппап.
– Ты же знаешь, наш сын стал очень разборчив в еде. Честное слово, иногда просто не понимаю, что с ним происходит. Это, должно быть, возрастное.

Наконец утренняя трапеза была окончена. Все пожелали Полу удачного дня, Паммам дал немного денег (радужные пластинки), после чего все прилежно повернулись в одну сторону, чтобы по достоинству оценить богатство красок утреннего неба. Тем самым они сделали все возможное, чтобы не обращать внимание на весьма необычный способ его исчезновения. И пока семья старательно любовалась восходом. Пол весело кричал:

– Ну-ка, крылья вверх - вниз, вверх - вниз, полетели!

Он быстро спускался по каменистому откосу, цепляясь руками за что ни попадя. Стремясь как можно скорее скрыться с глаз, он почти катился вниз. Когда спуск стал более пологим, Пол обнаружил, что в ожесточении бормочет про себя:

– Двадцать семь дней, двадцать семь дней ада... Один промах завтра, послезавтра... сегодня! О, Боже! За что мне такое?!

Он заставил себя замолчать. Он не любил думать о провале. До дна ущелья было еще далековато.

На самом деле по земному счету оставалось лишь двенадцать дней, а четыреста уже были позади. У шеклитов же дни были коротки, зато галактический год длился невозможно долго, больше земного. И этот вот длинный год подходил к концу.

Интересно, если он ошибется и погибнет, как сложатся отношения между землянами и шеклитами? Наверное, если шеклиты просто отправят его тело на Землю, это и будет означать провал его миссии. Зато если похоронят в фамильном склепе как одного из своих, тогда все пойдет гладко. Конечно, если и на Земле примут настоящего Ойну.

По мере того как он спускался, стена гор по обе стороны становилась все выше и выше. Он пытался сосредоточиться на том, чтобы не терять твердую почву под ногами, судорожно вытирая пот, заливающий глаза.

"Готов поспорить: у настоящего Ойну на Земле нет таких проблем", - подумал он и представил: вот Ойну летит на его завод, затем - работа в Ассамблее, вот вечером пьет пиво у Редди... ага, это он играет с сыном Пола в регби. Нет, положительно, жизнь на Земле не может быть столь же тяжела для шеклита, как для него - здешняя.

Скорее всего, после того как семья засыпает, он выбирается из кровати и повисает где-нибудь... "Даже не могу представить, где это возможно в моем доме". Пол почувствовал симпатию к своему собрату по несчастью.

Наконец он спустился вниз. Высоко-высоко над ним была полоса бледно-лимонного, теплого неба, впереди - заросли кустов, низких деревьев и высокой травы. По дну ущелья тек Колоуинский ручей - 18 метров шириной и до 3 метров глубиной. Насколько он помнил, нужно продираться сквозь заросли до упавшего через реку дерева.

Бревно было на месте. Достаточно толстое, чтобы выдержать его вес, но скользкое, и Пол уселся на него верхом. На середине реки из воды лениво высунулся рогериан, крупный ящер, чей длинный хвост полоскался в бурном потоке.

– Если хочешь, поведай мне свои проблемы, - предложил он.

– Вряд ли от тебя будет толк, - ответил Пол.

– Да? Ты сомневаешься, что от меня будет толк?
– удивился рогериан. Почему?

– Потому что в тебе разума приблизительно столько же, сколько в пробке, и ты не понимаешь ни единого слова из тех, которые произносишь.