— Садитесь, Алексей Викторович. — Ильичев указал рукой на стул. — Думаю, генерала Залыгина вам представлять не стоит.

— Мы знакомы, — кивнул Романенков.

Романенков протянул руку. Рукопожатие и.о. начальника ФСБ было мягким, вяловатым, и кисть его хрустнула, будто угодила в тиски в руке армейского генерала — Залыгин будто испытывал кости руководителя СБП на прочность.

Романенков сел за стол, положил перед собой папку.

— Я надеялся, что мы обговорим вопросы обеспечения безопасности Президента во время предстоящего визита в Смоленск, — произнес он и покосился на Залыгина, всем видом вопрошая, что он тут делает. — Надеюсь, уделите мне несколько минут.

— Уделим, — кивнул Ильичев. — А Залыгина не стесняйтесь. Наш человек.

Романенков кинул настороженный взгляд на Ильичева, понимая, что происходит нечто непредвиденное, из ряда вон выходящее.

— Что происходит? — немножко нервно воскликнул он.

— Это у вас надо спросить, Алексей Викторович, — Ильичев нажал на кнопку магнитофона. — Послушайте беседу с одним из ваших сотрудников. С майором Шершеневым из четвертого отдела.

По мере того как прокручивалась кассета, Романенков бледнел и бледнел.

— Ну? — посмотрел на него Ильичев, когда запись закончилась.

— Вам что, лавры КГБ спать спокойно не дают? — Романенков терял на глазах свою вальяжность. — Это политическая провокация!

— Да? Прочитайте.

Ильичев протянул ему выдержки из доклада с изложением «Модели номер четыре». Романенков читал, напрягшись, водил пальцем по строчкам, будто проверяя фактуру бумаги.

— Это же бред какой-то! — воскликнул он.

— Бред? — недобро улыбнулся Ильичев. — Нет, коллега, это правда.

— Но…

— Что «но»? — встрял в беседу Залыгин. — Привык всю жизнь зад всем лизать, охранник хренов! В политику играешь. За кресло трясешься куда больше, чем за державу.

— Что вы себе позволяете?! — нервно произнес Романенков.

— Тебя же, швейцар ресторанный, первого попрут, когда все закончится. Выбросят, как использованный носовой платок. Или будешь на американцев работать. С зарплатой сержанта перуанской армии, — жестко произнес Ильичев, тоже перешедший на «ты», демонстрируя, кто есть кто в этом кабинете. Таким тоном отчитывают в школе нашкодившего мальчишку. Романенков и чувствовал себя мальчишкой, который на перемене засадил мячом по окну и теперь стоит перед очами директора школы. Он сейчас опять ощутил, насколько уступает монстрам старой гэбэшной и Грушевской школы. Он и был для них пацаном.

— Вот что, Алексей Викторович, — закончил Ильичев. — Или ты будешь работать с нами в коллективе и разделишь славу спасителей Отечества, — Ильичев замолчал. Искусством паузы он владел в совершенстве.

— Или? — нарушил тишину Романенков.

— Или не выйдешь из этого кабинета на своих ногах, — закончил Залыгин таким тоном, который не оставлял сомнений в том, что он угрозу выполнит.

— Да, инфаркты каждого из нас подстерегают, — улыбнулся Ильичев.

Романенков помял пальцами подбородок. Еще раз перечитал выдержки из «модели номер четыре».

— Убедили. Согласен…

Машины из батальона сопровождения ГУГАИ мчались на бешеной скорости по Московскому шоссе. Автомобильный поток расступался, жался к обочине. Через некоторое время появлялся эскорт. Первой шла машина охраны, называемая «Лидером», готовая принять на себя удар. Затем — два «ЗИЛа» с флажками России на капоте. Один из них — машина-ловушка, чтобы террорист не знал, в какую влепить заряд. Внутри другой сидел «САМ» с адъютантом и начальником СБП. Потом «ЗИЛ» — «скорпион» — с охраной ближнего круга, готовый прикрыть машину главного на случай тарана, машина с офицерами Генштаба с пресловутым чемоданчиком с ядерной кнопкой; машина с врачами из президентского центра реаниматологии — они начнут действовать, если датчики на теле Президента подадут сигнал тревоги, фургон для группы спецназа — с крепкими парнями, в основном из «Альфы», одетыми в черные комбезы, вооруженными снайперскими винтовками и другим оружием, — в службе за глаза их называли «гоблинами».

Кортеж мчался со скоростью сто сорок четыре километра в час. По всем расчетам это идеальная скорость, чтобы затруднить прицеливание. В связи с нарастающей патриотической волной, призывами пользоваться отечественными товарами, в последнее время Президент чаще ездил на «ЗИЛе», а не на огромном представительском «Мерседесе». Правительственный «ЗИЛ» — уникальное творение советской военно-инженерной мысли. Девятитонный броневик с салоном в форме капсулы, выдерживающей удар гранатомета.

Кортеж несся через Москву и вскоре въехал в гостеприимно распахнувшиеся ворота дачи в Барвихе. На въезде бойцы комендатуры вытянулись в струнку.

Кортеж машин остановился, перед Президентом распахнули тяжеленную дверцу «ЗИЛа», и Президент с кряхтеньем вылез из машины. Выглядел Президент немножко лучше, чем два дня назад. Вчера он полдня провалялся под сеткой биостимулирующего аппарата «Аура-1», разработанного в совсекретном институте. По словам создателей, аппарат действительно нормализовал загадочное нечто, именуемое человеческой аурой. Действие он оказывал волшебное. Так что для сегодняшнего торжества Президент чувствовал себя вполне годным. На его лице была кривая, вечно недовольная мина.