А Крис искал Ланту, которую любил.

– Теперь вы знаете все, - нежно проворковала Ланта.

– Все, - сухо согласился Док, - за исключением того, как нам отсюда выбраться.

– А вы рассчитываете выбраться?

– Конечно.

Ланта кивнула в направлении своих соплеменников:

– Многие из них пытались сделать это. Но, как правило, погибали. Остальные решили, что уж лучше не рисковать и оставаться рабами.

Бронзовый гигант ничего не ответил и только вытянулся на пыльном полу. Хотя ему было неудобно, но он очень устал и нуждался в отдыхе.

Он спал очень беспокойно. Это ему было несвойственно, потому что он научился справляться с одной из наиболее трудных проблем человечества - он умел полностью расслабляться независимо от условий, в которых находился. Он мог усилием воли отрешиться от любых волнений, будоражащих нервы. Он умел обеспечивать полный контроль над своими нервами и в то же время сохранять самообладание и напористость.

Док Сэвидж проснулся свежим, но голодным, что было не так уж и важно, - он мог обходиться без пищи довольно долго.

Осмотр помещения показал ему, что до дыры в потолке, даже встав на цыпочки, он дотянуться не мог.

Более того, она закрывалась тяжелым камнем, подпертым огромным бревном, которое Ольф с такой гордостью поднимал.

– Подойди сюда, - сказал Док одному из пленников.
– Мы сейчас образуем живую пирамиду, и, стоя на ваших плечах, я попытаюсь отодвинуть камень.

К его удивлению, никто не захотел ему помогать.

Никто даже не осмеливался подумать о побеге. Он стал уговаривать их, но безуспешно.

– Давайте я поговорю с ними, - мрачно предложила Ланта.

Девушка обратилась к соплеменникам с речью и в чем-то их долго убеждала. Она их и упрашивала, и умоляла, оскорбляла, стыдила и взывала к ним. В результате ей удалось пробудить в них какое-то подобие храбрости.

Мужчины образовали пирамиду. Док встал на их плечи, напрягся, покачал камень, чтобы с него свалилось бревно, отодвинул его в сторону и выбрался наружу.

В это время внизу его помощники разбегались, прячась, по углам пещеры.

Бревно скатилось с грохотом, пещерные люди переполошились, и несколько человек прибежали посмотреть, что случилось. Среди них был и Ольф.

Поскольку кроме пещеры, из которой он только что выбрался, бежать было некуда, Док остался лицом к лицу со своим противником.

Ольф схватил дубину и угрожающе сделал несколько шагов навстречу.

Док Сэвидж разработал план, который мог закончиться удачно, а мог с таким же успехом и провалиться.

У пещерных людей уровень развития, как он мог судить, оставлял желать лучшего, и они превыше всего ставили физическую силу и храбрость. По крайней мере, эти черты производили на них впечатление. Это следовало хотя бы из того, каким авторитетом пользовался тупой, но могучий Ольф.

Ольф прыгал по-обезьяньи и строил гримасы. Он задрал голову вверх и испустил страшный вопль.

Док сделал то же самое, нъ е некоторыми дополнениями. Вместо того чтобы просто прыгать, он сделал несколько кульбитов и переворотов, что далось ему, из-за меньшей силы тяжести, без особого труда. Он тоже скривил лицо и, судя по произведенному эффекту, выглядел вполне свирепо. А его вопль был не менее устрашающим.

Ольф удивился не менее остальных. Но тут до него дошло, что он уступает противнику, и решил повторить свой спектакль.

Когда наступил черед Дока, он разнообразил свой репертуар. Особенно часть, связанную с воплями. Он дополнил их свистом, улюлюканьем и завыванием.

К несчастью, в самой середине представления ему пришла в голову мысль о том, как глупо это должно выглядеть со стороны, и он в смущении остановился.

Ольф принял замешательство бронзового гиганта за признак поражения.

Испустив один из своих самых страшных воплей, Ольф бросился вперед и попытался нанести страшный удар дубиной, но Док нырнул под его руку. Ускользнув с помощью такого финта, он сделал шаг вперед и изо всех сил ударил Ольфа кулаком в солнечное сплетение.

Но брюшной пресс противника оказался твердым, как металл. И тут Док понял, что битва будет тяжелой.

Ольф хрюкнул и снова взмахнул дубиной. И снова промазал. Док применил джиу-джитсу. Обезьяньи кости и сухожилия Ольфа были так же уязвимы для приемов этой борьбы, как и у обычного человека.

Ольф разразился ужасным воплем. Сначала он не выпускал из рук дубину, но в конце концов ему пришлось с ней расстаться.

От боли он упал на пол и завопил, что должно было, по-видимому, означать высшую степень злости.