Шрифт:
Финальное соло. Кода.
Тридцать секунд молчания. Потом — робкие аплодисменты.
— Не надо. Не надо. На поминках не чокаются.
В зале — тишина.
Поминки… Кого поминаем?
— Что это ты в черном?
— Траур.
— По кому?
— По мне.
Откуда? Не помню… Может быть, из меня…
Все снова: текст, вступление, песня, кода. Тишина. И опять…
Зал качается перед глазами. Я играю… Что я играю? Впрочем, не важно. Я отдался на волю пальцев и струн — и не важно, что будет потом. Терять мне уже нечего…
— Одна из двух песен, спетых мной на моем первом публичном выступлении — это был менестрельник в Фор-Меносе осенью 1997 года. песня посвящается…
Запрокидываю голову, вспоминаю…
— "Той, чье имя с одного древнего и почти уже забытого языка переводится как "солнечный луч", а с другого, более сейчас известного, — как "воздух"". Я тогда очень любил подобные загадки — и не разлюбил их до сих пор. А в качестве подсказки… Та, кому я посвятил эту песню, сейчас сидит в этом зале.
Рука в руке Распахнута душа Рука к руке Последние слова Рука к руке Текут чертой года Рука к руке Границей навсегда Целых три года. Три года. Всего три года. Всего… Разве это так много? Рука в руке Теперь — последний раз Рука к руке Прошу, не лги — хотя бы сейчас Рука к руке Надежная стеклянная стена Рука к руке Не рухнет ни от яви, ни от сна Рука в руке Пора… Прости… Прощай Рука к руке Тебе любовь, ему печаль Прощание. Прощение. Прошение. Разве я так много просил? Прости… Рука к руке Через далекий путь Рука к руке Рук не соприкоснутьВот я опять что-то говорю… Зачем? Кому? Разве кто-то поймет?
— Знаете, я не верю в бога. Я не умею молиться. Но одну молитву я все же знаю наизусть. Молитву моей возлюбленной. Молитву в стиле blues.
Amen… Гортанный колокол Излился в бездонное небо Разбился в бездомной полночи Ересь… Любовь… Все — небыль… Из полыни да из ветра Сплети мне венок Венок горький, венок погребальный… Боги, боги, которых нет, как слова-то к месту… Ты укрой меня воздухом, Вспыхни надо мной солнцем в небе Научи меня жить без Тебя… Я ни в чем не виноват перед Тобой Отпусти меня…Она поднимает глаза, и наши взгляды встречаются — через полумрак зала, через ряды кресел… Это невозможно — но есть день, когда преступаются все грани…
Словно струна…
Так вот, милая…
Зачем, Странник?
Я люблю Вас…
Это не повод.
Не повод — для чего?
Так распинаться на сцене, делать из всего жизненную трагедию.
Я не делаю — так есть. Простите. Я так и не научился просто любить.
Он тормошит ее за плечи, потом притягивает к себе и она прячет голову у него на груди.
Струна тянется. Оборот колка, еще один…
Нет!
Милая, пожалейте меня.
Отпусти меня, девочка…
Она поворачивает голову ко мне.
Я тебя не держу. Иди куда хочешь…
Перехватывает сердце.
От-пус-ти!
Он чуть ли не силком прижимает ее к себе.
Струна не выдерживает.
Воздуха! Воздуха! Мне душно, я задыхаюсь! Воздуха!
Мне кажется, я кричу, но губы отказываются что-либо произносить.
Зал вдруг меркнет передо мной и сразу же вспыхивает маревом огней. Крыша… Что это? Я смотрю вверх?… А где же небо…
Воздуха…
Губ — не разомкнуть.
Воздуха!
В последний миг, будто в насмешку, губы выталкивают, словно забыв русский:
Aire… [1]
В последний миг… Перед чем?
Тьма накрывает меня, милосердно спасая от ответа…
…21 января 2003 года, в возрасте 21 года, во время выступления на сцене Центрального Дома Художника, от сердечного приступа скончался… большей части фэндома известный под именем Странник…
1
Aire — по-испански "воздух"
…Свою гитару и весь свой архив он завещал своей возлюбленной…
Не слишком ли рано сейчас пишут завещания?
Из заметки в одном из журналов
Спустя пару лет, в тот же самый день двадцать первого января на одно из кладбищ в окрестностях Москвы приедет смуглая черноволосая девушка лет двадцати шести. Переговорив с охранником, она отправится в один из самых удаленных уголков кладбища, и после недолгих поисков найдет могилу, на памятнике которой не будет ни имени, ни дат, только летящий росчерк: трижды изломанная линия, перечеркнутая другой так, как иногда горизонт перечеркивает дорогу.
Девушка опустится на колени, и, положив к могильному камню букет ирисов, пронзительно синих на белой пелене снега, тихо прошепчет: "Прости… "