И странно было слышать ответ Нины о падении курса и о том, что, если деньги не пустить в дело, они обесценятся. Видно, англо-франко-бельгиец сильно заморочил ей голову.

А что же было в действительности? Война катилась к поражению, железные дороги не справлялись с перевозками, добытый уголь ложился в отвалы. Она ничего не соображала!

Однако госпожа Григорова смотрела дальше сегодняшних печалей и ожидала, что после войны наступит пора восстановления, тогда и выяснится, кто был дальновиднее.

Разве спрос на уголь с каждым днем не растет? Еще как растет! На железо, рельсы, фугасные гранаты к пушкам образца 1902 года, передки, сами пушки - разве не растет?

Ей хотелось убить двух зайцев: промышленного, то есть получать доход, и патриотического, то есть помогать державе воевать.

Виктор не мог здесь быть советчиком, да она и не звала его, общалась с мосье Симоном, представителем Азовско - Донского банка, горными инженерами, путейцами, служащими "Униона" и Новороссийского общества. Ее молодость, свобода, зеленые глаза и темный румянец на смуглых щеках - вот обстоятельства, которыми юная промышленница умело пользовалась, как бы предоставляя им всем кредиты, заставляя их состязаться друг перед другом. Нина играла с взрослыми мужчинами и считала, что если один в чем-то не уступит, то другой тут же будет рад ей услужить.

Вскоре о Викторе почти забыла. Он ждал, когда позовет поговорить о Макарии, будущем, самосовершенствовании.

От Москаля он услышал, что Нина говорила шахтерам речь, называла их совладельцами и уверяла, что будет блюсти их интересы, ибо она зависит от них, а они - от нее; внесла деньги в кассу рабочего кооператива, организовала воскресную школу и фельдшерский пункт.

Она еще дитя-капиталистка, определил ее достояние Иван Платонович, скоро эти фокусы кончатся, не может быть мира у хозяина с работником, прогресс всегда хочет пить нектар из черепов.

Виктор возражал: Нина была не такая.

Москаль согласился, да, конечно, она другая, и потому жалко, что она пропадет.

А как ей помочь? Как спасти?

Виктор написал об этом Макарию, надеясь, что старший брат сумеет на нее повлиять возвышенным словом и напомнит об иных ценностях. Напрасно надеялся. Брат увидел в ее деятельности большой смысл.

Виктор встретил Нину случайно на проспекте, кинулся к ней, и Илья был вынужден остановить. Рядом с ней сидел мужчина в форме горного инженера, мешал откровенному разговору. Нина сказала, что скоро уедет в Таганрог, что у нее много дел и она торопится. Ее глаза как будто посерели.

Инженер взглянул на Виктора, стал смотреть в небо. Гимназист явно вызвал в нем скуку.

–  Чего ты хотел? - спросила Нина.

Виктор только смог попросить за Миколку, чтобы она устроила его в школу десятников.

Она кивнула и стала поворачивать голову к своему спутнику, упуская Виктора из вида.

–  Нина! - сказал он непроизвольно.

–  Что?

–  Тебе Макарий пишет?

–  Ах, Витюша, - упрекнула она. - Потом поговорим, не сейчас.

–  До свидания, - сказал Виктор.

И Нина уехала надолго. Он предчувствовал, что она уезжает почти навсегда со своим темно-синим в золотых пуговицах важным спутником, но все же не так безнадежно надолго.

Она просто исчезла на полтора года.

3

Для тех, кто следил за курсом рубля, было ясно, что финансовая система империи не выдержала напряжения. Кредит был подорван; любой гимназист понимал, что нет смысла давать взаймы, если тебе вернут меньше, чем ты давал; здравый смысл требовал либо пускать деньги в дело, рисковать, спекулировать, либо переводить капитал за границу в твердую валюту.

Но что было делать Родиону Герасимовичу Игнатенкову? На куры и яйца цены росли, но еще быстрее дорожали тужурки, сапоги, плуги, уголь, лопаты, ведра.

Шахтеры кричали о прибавке, ибо их заработок тоже не поспевал за дороговизной. Приходил Миколка, заявлял:

–  Протрите глаза от жирного заплыва! Где мы хорошо живем?! Попробуйте поработать в шахтах на наших работах, подышите воздухом с мертвым газом и всеми углеродами, а тогда мы вас послушаем! Отработав упряжку, шахтер и дверей не откроет сам!

–  Пьяницы твои шахтарчуки! - говорила Хведоровна. - А то я не знаю вашего народу? Подурел народ...

Однако Хведоровна, кроме этого справедливого вывода, ничего не придумала.

И кто мог придумать?

Усмешливый примак, этот Иван Платонович Москаль? Спасибо, хоть помогает гвоздь забить в стенку курятника и на крыше солому поправит. Чужой человек! Он закончит в арестантских ротах на каторге или будет убиен в столкновении со своими врагами. А врагов у него - тьма. Он видит в собственности источник человеческих несчастий и всяческого закабаления и борется против нее. Жаждет получить в собственность души людские. Все проповедники, должно быть, и есть самые жадные, безоглядные приобретатели человеческих сердец. Но без собственности могут обходиться только дикие звери...