Клиффорд Д. Саймак
БРАТ
Он как раз сидел в кресле-качалке посреди вымощенного плитами дворика, когда проезжавшая по дороге машина остановилась перед его воротами. Выбравшийся оттуда совершенно седой незнакомец открыл калитку и зашагал по дорожке к дому, едва заметно шаркая ногами.
"Старик, - отметил про себя сидевший в качалке, - не такой древний, как я, но тоже старик".
– Вы Эдуард Ламберт?
– спросил приезжий, останавливаясь перед человеком в качалке. Тот кивнул.
– Я Теодор Андерсон. Я из Мэдисона, из университета.
– Садитесь, пожалуйста, - указал Ламберт на вторую качалку.
– Далековато вы забрались от дома.
– Да не очень, - хмыкнул Андерсон.
– Всего миль сто.
– По мне, так и это далеко. Я ни разу в жизни не забирался дальше, чем за двадцать миль. Космопорт за рекой - предел моих странствий.
– И часто вы навещаете порт?
– Одно время - частенько, когда был помоложе. Теперь уж нет. Отсюда прекрасно видны и прибывающие, и отлетающие корабли.
– А вы сидите и смотрите?
– Раньше - да, но теперь и с этим покончено. Так, брошу взгляд порой, но больше не слежу за ними.
– Насколько я понимаю, у вас есть брат, и сейчас он в космосе.
– Ну да, Фил. Из всей нашей семьи лишь он подался странствовать. Нас было двое. Идентичные близнецы, знаете ли.
– И вы с ним встречаетесь? То есть, он ведь должен время от времени вас навещать?
– Бывает. Всего раза три или четыре. А в последние годы так и вовсе не бывал - со времени его последнего визита прошло лет двадцать. Он вечно торопился, задерживался лишь на денек-другой. И всякий раз у него в запасе были грандиозные истории.
– Но вы-то сами за все это время никуда не выезжали - по вашим же словам, дальше двадцати миль от дома вы не бывали?
– Было время, когда я хотел отправиться с ним, но не мог. Мы появились на свет довольно поздно, и когда были еще молоды, родители уже состарились. Кто-то из нас должен был остаться с ними. А когда их не стало, я уже сам не мог уехать - слишком большой частью моей жизни стали и здешние холмы, и леса, и речушки.
– Понимаю, - кивнул Андерсон.
– Это очень явно читается в ваших работах. Вы стали пасторальным певцом нашего столетия. Я цитирую чужие слова, но вы наверняка с ними знакомы.
– Писатель-натуралист, - хмыкнул Ламберт.
– Некогда это было великой американской традицией. Когда я только начинал писать на эту тему лет пятьдесят назад, она давно вышла из моды, а теперь снова вошла в популярность. Каждый дурак, способный связать два слова, пишет о природе.
– Но никому это не удается так хорошо, как вам.
– Я просто занимался этим дольше других, у меня больше опыта.
– Ныне возникла великая нужда в вашем творчестве. Это остатки почти утраченного нами наследия.
– Пожалуй, - кивнул Ламберт.
– Возвращаясь к вопросу о вашем брате...
– Минуточку, пожалуйста, - перебил Ламберт.
– Вы обрушили на меня град вопросов без всякой предварительной подготовки, не поговорив даже о погоде и не затевая обычного обмена любезностями. Просто ввалились сюда и выложили свои вопросы. Да, конечно, вы представились и сказали, что вы из университета - да и только. Мистер Андерсон, сообщите мне просто для сведения, кто же вы такой.
– Ах да, простите! Признаюсь, я проявил недостаток тактичности, хотя она является непременным атрибутом моей профессии, и мне не следует забывать о ее значении. Я преподаю на факультете психологии и...
– Психологии?
– недоверчиво переспросил Ламберт.
– Да, психологии.
– Я-то думал, что вы преподаете литературу, экологию, или, скажем, какой-нибудь предмет, имеющий отношение к окружающей среде. Какой резон психологу толковать с писателем-натуралистом?
– Пожалуйста, проявите снисхождение, - взмолился Андерсон.
– Я просто подошел к делу не с той стороны. Давайте по порядку: я приехал потолковать с вами о брате.
– Какое вам дело до моего брата? Откуда вы о нем узнали? Здешние знают о нем, но больше никто. А в своих книгах я ни разу о нем не упоминал.
– Прошлым летом я приехал сюда порыбачить, и моя палатка стояла всего в нескольких милях отсюда - тогда-то я о нем и услыхал.
– И кое-кто из ваших собеседников утверждал, что никакого брата у меня нет.
– Вот именно. Видите ли, последние пять лет я исследую вопрос...
– Уж и не знаю, - перебил Ламберт, - откуда пошли слухи, что у меня нет брата. Лично я не обращаю на них внимания, и не возьму в толк, с чего бы это вам...
– Мистер Ламберт, простите, пожалуйста. Я поднял окружные регистрационные книги и данные переписи населения, но записи о рождении вашего брата...