– На прежней границе, - продолжал Пуркаев, - мы имели мощные укрепленные районы, да и непосредственным противником тогда была лишь Польша, которая в одиночку напасть на нас не решилась бы, а в случае ее сговора с Германией установить выход немецких войск к нашей границе не представило бы труда. Тогда у нас было бы время на отмобилизование и развертывание. Теперь же мы стоим лицом к лицу с Германией, которая может скрытно сосредоточить свои войска для нападения. При этом нельзя забывать, что немцы захватили в Варшаве документы генерального штаба польской армии: расположение всех военных объектов в Западной Белоруссии им хорошо известно. И еще одно важное соображение: на территории Западной Белоруссии много людей, враждебно настроенных к Советской власти. Немецкое командование постарается широко использовать их в разведывательных и диверсионных целях.

– Послушаешь вас, Максим Алексеевич, и начинаешь верить, что выдвижение войск округа в Западную Белоруссию с военной точки зрения более чем невыгодно, - заметил Климовских.

– Прошу понять меня правильно, - возразил Пуркаев.
– Я хотел лишь показать вам, что в новой обстановке для войск округа минусов значительно больше, чем плюсов, но это явление временное. Если как следует взяться за дело, минусы относительно быстро могут превратиться в плюсы...

Спустя несколько дней комкор Пуркаев был вызван в Москву и направлен в качестве военного атташе в Германию.

В октябре - ноябре 1939 года по поручению командования округа я занимался проверкой боевой готовности войск в районе Белостока и Бреста. Все наши части тогда были заняты прежде всего устройством на новых местах. Приводились в порядок старые казармы, столовые, склады, оборудовались аэродромы, стрельбища, полигоны. Для войск, не обеспеченных казарменными помещениями, строились землянки. Командующие армиями изучали рубежи, на которых намечалось строительство укрепрайонов. Кое-где началось уже и инженерное оборудование этих рубежей: стрелковые дивизии своими силами возводили в пограничной зоне полевые оборонительные сооружения. Однако для каждого командира дивизии ,было ясно, что построить оборону даже полевого типа на фронте в 50-75 километров они успеют в лучшем случае к весне.

– Зима наступает, а мы не закончили еще оборудование жилищ для личного состава, - жаловался мне командир одной дивизии.
– Разве я могу в таком положении по-настоящему заняться строительством оборонительных сооружений?

В конце ноября действительно ударили морозы, выпал снег, и оборонительные работы во многих местах вообще пришлось прекратить. Надо признаться, что тут немалую роль сыграли иллюзии о наступлении периода длительного мирного сосуществования с Германией. Они, несомненно, укрепились после вступления в войну Франции и Англии. Предполагалось, что Гитлер главное внимание и все свои силы направит на запад, а с нами из-за боязни за свой тыл ему волей-неволей придется вести дружественную политику.

Одновременно с моим выездом в войска начала работать советско-германская комиссия по уточнению границы. В пограничной зоне округа эту работу выполняли несколько смешанных подкомиссий. Подкомиссии работали как на одной, так и на другой сторонах демаркационной линии. Находясь на нашей стороне, немецкие офицеры питались в военторговских столовых, правда, в специально отведенных для них комнатах. И в Бресте, например, мне самому не раз приходилось видеть, с каким подчеркнутым подобострастием вытягивались они перед нашими старшими командирами.

Эта показная вежливость кое-кого тоже сбивала с толку. Рассказы об исключительной любезности немецких офицеров, об их доброжелательном отношении к нашим людям широко распространялись в частях округа и еще больше усиливали мирные иллюзии.

А тут вдобавок ко всему в конце ноября началась спровоцированная финскими милитаристами советско-финляндская война. Она гоже несколько отвлекла наше внимание от Германии.

Из Западного округа, ближайшею к театру военных действий, потянулись в Ленинград эшелоны с пополнением и всякого рода военными материалами. В войска развернувшегося против Финляндии фронта изъявили желание поехать и некоторые представители высшего командного состава, в том числе командующий армией комдив Чуйков, а несколько позже и командующий округом командарм 2 ранга Ковалев.

Незадолго до отъезда тов. Ковалева на фронт я получил от него важное и очень заинтересовавшее меня задание.

– Из Бреста на Карельский перешеек отравляется 8-я стрелковая дивизия, в командование которой вступил работник вашего отдела майор Фурсин, - сказал командующий.
– Поезжайте и помогите ему укомплектовать и обеспечить дивизию всем необходимым. Потом поедете с этой дивизией на Карельский перешеек и сдадите се в состав фронта. В течение месяца разрешаю оставаться там для ознакомления с практической работой штаба фронта, и особенно штабов армий и соединений.

И вот в конце 1939 года я под Брестом. Прибывают предназначавшиеся для укомплектования дивизии до плата военного времени новобранцы. Из окружных складов част получают вооружение, боеприпасы, обмундирование (в том числе валяные сапоги и полушубки), лыжи, продовольствие.

В декабре 1939 года стояли сильные морозы. Они поставили в очень тяжелое положение те части дивизии, которые размещались в землянках. Однако самым трудным оказалась о г правка дивизии по железной дороге. Сказалась малая пропускная способность железных дорог Западной Белоруссии: больше четырех-пяти эшелонов в сутки вытолкнуть не удавалось.