– Вы должны нас простить, сэр, - извинился Фельдман. Такое ужасное напряжение. Мы сидели в этой комнате почти неделю, и сомневаюсь, что кто-нибудь из нас поспал восемь часов за это время. Мы чуть не потеряли вас...

– Вот! Вот блюдечко!
– вмешался Люпович.
– Что предпочитаете, сэр? Виски? Джин?

– Просто воду, - сказал Мейер.
– Мне можно подняться?

– Позвольте...
– Люпович легко снял его со стола и опустил на пол. Мейер неуверенно закачался на четырех ногах.

– Браво!
– восторженно закричали врачи.

– Мне кажется, завтра я смогу немного поработать, сказал Мейер.
– Нужно придумать какой-нибудь аппарат, чтобы я смог писать. По-моему, это не сложно. Очевидно, возникнут и другие проблемы. Пока мои мысли еще не совсем ясны....

– Не торопитесь.

– О, только не это! Нам нельзя потерять вас.

– Какая сенсация!

– Мы напишем замечательный отчет!

– Совместно, или каждый по своей специализации?

– И то, и другое. Они никогда не насытятся. Это же новая веха в...

– Где здесь ванная?
– спросил Мейер.

Врачи переглянулись.

– Зачем?

– Заткнись, идиот. Сюда, сэр. Позвольте я открою вам дверь.

Мейер следовал за ними по пятам, всем существом ощущая легкость передвижения на четырех ногах. Когда он вернулся, горячо обсуждались технические аспекты операции.

– ... никогда не повторится.

– Не могу с тобой согласиться. Все, что удалось однажды...

– Не дави философией, детка. Ты отлично знаешь, что это чистая случайность. Нам дьявольски повезло.

– Вот именно. Био-электрические изменения необратимы...

– Он вернулся.

– Ему не следует много ходить. Как ты себя чувствуешь, миляга?

– Я не миляга, - прорычал профессор Мейер.
– И между прочим, гожусь вам в дедушки.

– Простите, сэр. Мне кажется вам лучше лечь.

– Да, - произнес Мейер.
– Мне что-то нехорошо. В голове звенит, мысли путаются...

Они опустили его на кушетку, обступили тесным кольцом, положив руки друг другу на плечи. Они улыбались и были очень горды собой.

– Вам что-нибудь надо?

– Все что в наших силах...

– Вот, я налил блюдце воды.

– Мы оставили пару бутербродов.

– Отдыхайте, - сказал Кассиди.

Затем он непроизвольно погладил профессора Мейера по длинной, с атласной шерстью, голове.

Фельдман выкрикнул что-то неразборчивое.

– Я забыл, - смущенно произнес Кассиди.

– Нам надо следить за собой. Он ведь человек.

– Конечно, я знаю. Просто я устал... Понимаете, он так похож на собаку, что невольно...

– Убирайтесь отсюда!
– приказал Фельдман.
– Убирайтесь! Все!

Он вытолкал их из комнаты и вернулся к профессору Мейеру.

– Могу я что-нибудь для вас сделать, сэр?

Мейер попытался заговорить, утвердить свою человеческую натуру, но слова давались с большим трудом.

– Это никогда не повторится, сэр. Я уверен. Вы же... вы же профессор Мейер!

Фельдман быстро натянул одеяло на дрожащее тело Мейера.

– Все в порядке, сэр, - проговорил он, стараясь не смотреть на трясущееся животное.
– Главное - это интеллект! Мозг!

– Разумеется, - согласился профессор Мейер, выдающийся математик.
– Но я думаю... не могли бы вы меня еще раз погладить?