Слепящий голубой луч вырвался из трубки, которым оканчивалось оружие, и страшный, обжигающий удар в правый бок швырнул Рангара на пол. Тотчас онемела, точно отнялась, правая половина тела, включая руку и ногу.

– Ты что, Фишур?!
– хотел крикнуть Рангар, но лишь хриплый стон вырвался из груди.

– Не дергайся, друг Рангар, - усмехнулся Фишур, по-прежнему незнакомым, чужим взглядом буравя лицо Рангара.
– Я не желал и не желаю тебе мучений, и целился, кстати, в голову. Очень уж ты быстр... Твоя помощь оказалась поистине бесценной, но ты выполнил свою миссию, я имею в виду _запланированную мною_ миссию, до _твоей_ миссии мне нет никакого дела, и должен умереть. Единственное, что я могу сделать для тебя, - это подарить мгновенную и безболезненную смерть.

– Но, Фишур...
– прохрипел Рангар, протягивая к нему еще послушную левую руку.

– Не устраивай мелодраму, - поморщился Фишур.
– Ты мужественный воин и знаешь, как надо принимать смерть.

С этими словами Фишур подошел почти вплотную к Рангару и нажал на красную кнопку на ребристой рукоятке своего оружия (лазер, вспомнил Рангар, закрывая глаза, да еще совмещенный с парализатором...). Но надзрение не оставило пока Рангара, и даже с плотно зажмуренными глазами он увидел лишь неяркий лучик, на мгновение выскользнувший из лазера и тут же погасший; лицо опалила волна жара, но он по-прежнему был жив.

Ярость исказила черты лица Фишура.

– Проклятие, весь заряд вышел, - прорычал он и, отшвырнув бесполезный лазер, вытащил меч. Глаза его не давали повода даже в малейшей степени усомниться в его намерениях, и тогда, стремительно изогнувшись, Рангар левой рукой выхватил кинжал и метнул.

Все-таки Фишур обладал, по меркам Коарма, превосходной реакцией, но ее явно не хватило, чтобы противостоять фантастической быстроте Рангара. Он лишь чуть-чуть сдвинулся и поэтому умер не сразу, а упал на колени, хрипя и пуская розовые пузыри, и в глазах его невероятное, безграничное изумление вначале сменилось дикой, всепожирающей злобой, чем-то напомнив Рангару взгляд Глезенгх'арра, когда он нанес монстру последний, смертельный удар. Затем чувства медленно погасли в глазах Фишура, оставив холодное, тоскливое безразличие.

– Ты... убил меня...
– прошептал он едва слышно. Кровавая пена пузырилась на губах, лицо мучительно исказилось, словно какая-то сила давила его к земле, и он лег, по-прежнему не отрывая глаз от Рангара.

– Если бы я не убил тебя, ты бы убил меня, - с трудом произнес Рангар, ощущая, как душа превращается в ледяную пустыню.
– Мне... часто приходилось говорить подобную фразу здесь, на Коарме... но даже в самом жутком кошмаре я не мог предположить, что когда-нибудь я скажу ее применительно к тебе, Фишур. Только теперь, пожалуй, я постиг смысл ужасного пророчества Алькондара, изреченного им в Орнофе, в Храме Змеи. Если я достигну цели, сказал Алькондар, то слишком уж страшной ценой... и все так и оказалось. Кто ты, Фишур, и что все это значит?

Фишур некоторое время лежал, прикрыв глаза; восковая бледность разливалась по лицу, заострялись черты; жизнь медленно, но неотвратимо покидала его.

– Я... все расскажу тебе, если ты дашь слово воина выполнить мою просьбу... последнее предсмертное желание. Теперь уже все не имеет смысла... я упустил последний шанс... поклянись, что ты сделаешь то, о чем я тебя попрошу.

– Но что я должен буду сделать?!

– Взорвать пещеру в Холодном ущелье... ту, где мы нашли прибежище. Взрывчатого вещества понадобится много, пещера хорошо защищена, как ты знаешь... но с техникой твоего мира у тебя не будет проблем. Поклянись, Рангар!

– Кля...нусь, - едва смог выговорить Рангар. Сказать, что он был изумлен, поражен, - значит, ничего не сказать. Даже крепкий глагол "ошарашен" лишь едва передает его чувства в тот момент.

– Хорошо. Я... верю тебе. Теперь слушай. Я... не Фишур... и так же, как и ты, не из этого мира. Более того, я вообще не человек. Моя биология сильно отличается от вашей. Поэтому человеческие существа вызывают во мне... неприязнь, если выразиться очень мягко.

Он помолчал немного, собираясь с силами.

– У меня мало времени, чтобы удовлетворить твое любопытство, поэтому буду краток. Я - воин в моем мире, пилот боевого космического корабля, перехватчик-одиночка, истребитель, рейнджер... Я не ученый, поэтому ничего не могу сказать о причинах катастрофы, приведшей к уничтожению корабля и моей физической оболочки. Я, точнее, мое сознание, уцелело благодаря особой аварийной программе... мой мозг в ничтожный отрезок времени был просканирован и записан в мнемоблоках аварийной капсулы.

Рангар слушал, забыв даже о том, что сам полупарализован. Фишуру (оставим ему это имя) иногда не хватало слов, чтобы передать то или иное понятие, неведомое на Коарме; порой он использовал подобное, хотя и неточное выражение всеобщего языка, иногда заменял его идиомой, но чаще произносил термин на родном языке, одну фразу которого Рангару уже довелось слышать при преодолении энергетического барьера над Тарнаг-армаром. И, странное дело, Рангар понимал все или почти все, отыскивая соответствующие термины в своем родном языке, который он наконец вспомнил полностью.

И вот что он узнал.

Спасательная капсула опустилась неподалеку от того самого ущелья (тогда еще оно не называлось Холодным), где в страшной битве с Ночными Убийцами погиб спустя 108 лет Тангор Маас. Все, что уцелело при посадке, в том числе и мнемонические блоки, роботы перенесли в найденную с помощью интравизионной локации пещеру, надежно скрытую от посторонних глаз. Мало того, автоматы закрыли вход в пещеру толстой плитой из цельного куска скалы, укрепили ее стальной арматурой и соорудили хитроумный отпирающе-запирающий механизм. И потянулось немыслимое, противоестественное существование заточенного в мертвых кристаллах живого сознания. Это была пытка похлеще любого ада, придуманного человеческим или иным воображением. Первые тридцать лет он упорно и с поистине фантастической изобретательностью выискивал способы разрушения мнемонических блоков - иными словами, самоубийства. Однако роботы, во всем подчинявшиеся бестелесному пилоту, отказывались выполнять любые действия, в результате которых - даже с ничтожно малой вероятностью - могли пострадать вместилища сознания их хозяина.