Майор был из тех людей, кто принимал жизнь такой, какая она есть, а значит, принадлежал к армии реалистов. Он не хватал звезд с неба, но отличался редким трудолюбием и усердием. Но вместе с тем осознавал, что рядом находятся более удачливые люди, у которых папа или дядя занимают большие посты и способны подтянуть родственничка до таких высот, о каких мало кто из стариков помышляет.

Чего греха таить, встречаются и более талантливые люди, способные за счет личностных качеств добиться немалых успехов. А себя он считал среднестатистическим служакой, обделенным влиятельными родственниками. Ему нечего было рассчитывать на солидное наследство: по отцовской линии все его предки были батраками, по материнской линии – Уродскими рабочими.

А потому Хруль без долгих колебаний принял предложение Гаврилова.

Баринов не умел работать вполсилы, считая, что это значит жить только на пятьдесят процентов. А потому он ввел в службе безопасности «Петротранса» дисциплину, которая мало чем отличалась от армейской.

– Партизанщины я не люблю, – часто любил повторять Яков Степанович. – У меня всюду должен быть порядок. Если кто не согласен, того можно быстро разжаловать… в покойники.

Суровый тон, которым общался полковник со своими подчиненными, давал понять, что поблажек он делать не привык и что работу на Гаврилова каждый из них должен воспринимать как продолжение службы в армии.

Первое, что сделал Баринов, так это составил на каждого сотрудника подробнейшее досье. При описании сильных и слабых сторон характера он старался не пропустить ни одной мало-мальской детали. Так, если его боец был охоч до женщин, прямо писал: «Склонен к беспорядочным половым связям». Подобная характеристика могла дополняться какими-то более мелкими деталями: «Особенно нравятся блондинки в возрасте двадцати – двадцати трех лет». Если кто был замечен в пристрастии к спиртному, констатировал: «Любит красное вино, предпочитает грузинские сухие». Опытный глаз разведчика старался не пропустить ничего, что в дальнейшем пригодилось бы в деле. В досье фигурировали адреса родственников, друзей, любовниц. Яков Степанович знал, сколько денег его ребята тратят на обед и какую музыку заказывают в ресторанах. Своим вниманием Баринов не обделял бойцов даже за пределами конторы: у каждого в квартире затаились крохотные микрофоны или видеокамеры. Тайно прослушивались телефонные переговоры бойцов, позволявшие составить более точное представление о каждом. Но даже и это Яков Степанович считал недостаточным: он тихо создал собственную агентурную сеть в охранной службе.

Отдав советской, а затем российской армии двадцать пять лет жизни и дослужившись до полковника, Яков Степанович вдруг осознал, что все предыдущее его существование было лишь забавной прелюдией к основной деятельности, позволившей его способностям раскрыться полностью. Четверть века он трудился во имя идеи, получая за свои старания жалкие подачки, которых едва хватало на то, чтобы сводить очередную возлюбленную в ресторан, да благодарности хозяина в личное дело. Теперь же хозяином он был сам и работал не на какого-то абстрактного дядю с красным флагом вместо лица, а на конкретного человека, который был крайне заинтересован в его труде и соответственно оплачивал этот труд…

В новой работе Баринов раскрылся по-настоящему, в нем обнаружились способности, о которых он даже не подозревал, и, как бывало в лейтенантскую пору, мог пахать по двадцать часов в сутки.

Яков Степанович не был бы разведчиком, если бы не имел собственных источников информации. Он собирал сведения и о самом генеральном директоре «Петротранса» Андрее Антоновиче Гаврилове. И скоро ЗДал о своем подопечном куда больше, чем питерское гэбэ.

Для начальника службы безопасности «Петротранса» не было секретом, где и с кем шеф проводит свободные от работы часы. Незримые глаза и уши Баринова видели и слышали, в компании с какой девкой отправляется Андрюша Гаврилов к себе на загородную виллу и сколько он проиграл или выиграл в казино «Олимпия», которое держал старый уголовник-грек. Страсть молодого хозяина к картам удивляла Баринова. Старый служака не мог взять в толк, что находит этот умный, чертовски умный, трудолюбивый парень в картах. По его разумению, просиживать часы за столом в клубах табачного дыма – пустая трата времени и денег.

Только много позже он догадался, зачем Гаврилов так часто наведывается в казино «Олимпия». Его интересовали не деньги, не карты, не рулетка. Его интересовали люди, там появлявшиеся. Как-то он вызвал к себе Баринова и напрямик дал ему новое задание: установить плотную слежку за греком Периклом и завсегдатаями его казино, среди которых выделялся криминальный авторитет по кличке Красный, он же Леша Краснов, держатель городского воровского общака.

Под особо пристальное внимание отставного полковника попадали финансовые операции Гаврилова – через «Петротранс» проходили такие гигантские суммы, что у каждого нормального человека просто захватывало дух. Большая часть денег прокручивалась через зарубежные компании и воплощалась в качестве недвижимости на многих курортах Европы. Только на одном испанском побережье Андрей Антонович имел три виллы, каждая стоимостью почти в миллион долларов.

Баринов следил за генеральным директором «Петро-транса» совсем не потому, что не доверял ему, а скорее всего по привычке профессионального разведчика и по-другому действовать просто не мог. Такой характер он сумел выработать в военной разведке: прикуривать на бочке с порохом для него было первейшей необходимостью. Баринов не сомневался в том, что узнай Андрюша о его шалостях, так добрые люди в белых халатах быстро бы засунули холодный труп в холодильник пятого морга на Литейном.

Баринов собирал досье и на местных воров в законе. Андрей Гаврилов видел в них своих главных оппонентов борьбе за флот. Неплохо разбираясь в сложной структуре их взаимоотношений, он по своим каналам определял законных, которые имеют важное влияние в Северо-западном регионе. Баринову поручалось куда более тонкая и деликатная работа, больше смахивающая на хирургическую операцию, – внедриться в их систему и вести наблюдение изнутри. Поначалу порученное задание отставной полковник воспринял обыкновенно: за годы службы ему неоднократно приходилось проделывать многоходовые комбинации в странах, где ему довелось бывать. Он внедрял своих людей на военные заводы и в ведомства, в чьих сейфах таились интересные документы государственной важности. Однако в случае с ворами подобные игры не проходили. Во-первых, невозможно было своего человека выдать за вора. Их круг был не столь широк, и если воры не знали друг друга в лицо, то были хотя бы наслышаны. Во-вторых, невозможно было вырастить такового – на это требуются не только многие годы, но и соответствующий характер, а также заслуги, которые оценило бы криминальное сообщество. В-третьих, полагается иметь рекомендации от признанных законных. Даже при наличии уважения коллег по рисковому бизнесу нет гарантии того, что сходняк разомкнется и примет новичка за равного. Прежде всего соискателя на титул ждет пристрастная обработка, которая не может сравниться даже с перекрестным допросом опытных следаков…

Баринов месяц прокачивал вариант подкупа питерcкиx законных, но потом решил отказаться и от этого варианта. Нечего было и рассчитывать на то, что смотрящий какого-нибудь района способен позариться на жирную халяву. Вовсе не потому, что смотрящий ближе всех стоит к общаку и способен использовать кассу на свои нужды точно так же, как горький пьяница проковыривает дырочку в цистерне со спиртом, а скорее потому, что они были очень идейные и заботились о чистоте души не меньше, чем монахи в канун Страстной недели.