Здесь лава проложила себе путь. Все было выжжено дотла. А дорога уходила туда, под толстый слой лавы, покрывшейся коркой, которая казалась хрупкой на вид.

Я остановился, правда, не потому, что дорога кончалась. Сердце мое упало. Теперь я понял, каково то разрушение, что причинил вулкан. Гора была далеко, а лава достигла рокады и на ней не остановилась. Огненная река перетекла через нее. А я, признаться, думал, что рокаду ей не одолеть. И вот - рокады больше нет - по крайней мере, здесь больше нет. Ценой выжженной пустыни. И если Ирика не ушла из своей деревни... Если все-таки случилось то, в чем я себе не признавался...

Мои мысли прервал оглушительный собачий лай. Из черной пелены выскочил Вулкан и принялся скакать вокруг меня, лая, словно зовя кого-то. Его лапы были обмотаны тряпьем, но он, кажется, все равно обжег их. Вот горемыка.

Я вскочил на корку. Ох, горячая! Я побежал сквозь черную завесу. И вдруг увидел силуэт Ирики. Она шла мне навстречу. Я...

Может быть, так и просыпается вулкан. Я крикнул - мне показалось, что она меня не видит. Она обернулась ко мне - и я увидел ее глаза совсем близко, почувствовал ее руки на своих плечах... Она меня поцеловала. А по лицу текли слезы. Как же ей было больно. У меня у самого пятки начали поджариваться. А я не мог взять ее на руки.

– Ирика, потерпи, - я нагнулся и перекинул ее через плечо. Стал возвращаться на рокаду.

– Она остынет, и ты сможешь сойти. И остаться...

– Конечно, смогу. Я останусь. Hу что ты! Hе плачь.