Так время и шло. Дни шли один за другим, и в их однообразной череде жилось не так уж и плохо. Но, как говорилось ранее, Сидоровскому чего-то не хватало. Наверное, дело было в людях. Не замечалось в них должного уважения и преклонения перед его заслугами. Доходили даже кое-какие досадные слухи. А бывало, появившись внезапно в какой-нибудь комнате, Андрей Николаевич улавливал окончание своей фамилии и успевал заметить дерзкий озорной блеск в глазах сотрудников. В следующий миг картина преображалась. Люди рьяно хватались за работу, обращались с какими-то вопросами и безостановочно сюсюкали: Андрей Николаевич да Андрей Николаевич, ах! Все бы хорошо, да только за напускным этим раболепием не было ничего. Сидоровский в глубине души возмущался, но виду не подавал - продолжал играть роль. Играли и все остальные, и надо сказать, успешно - не придерешься. Воистину, людскому лицемерию не было предела.

Чтобы выдержать подобное безобразие, приходилось надевать маску и окружать себя верными людьми. Верные люди спасали от перенапряжения, а маска со временем стала привычной. Вот и сейчас, стоило появиться незнакомому человеку, как она, словно на резинках, мгновенно скользнула на место.

Из кухни донеслось осторожное покашливание. Потом шаги и голос:

– Хозяин, а хозяин? Работа сделана.

Андрей Николаевич обернулся. В дверях стоял сантехник уже без кепки. Черные вьющиеся волосы, бледное лицо с легким румянцем на щеках и глаза, в которых пряталось любопытство.

– Книг-то сколько!
– изумился мастер, оглядывая кабинетные стеллажи. Неужто все прочитали?

Сидоровский заулыбался.

– Да вот... прочитал.

– Ну-у!
– восхищенно протянул слесарь.
– Видать, много тут всякого написано.

– А как же. Пишут люди, пишут, - развил мысль Андрей Николаевич и быстренько навел на столе порядок. Сложил листы в стопку и придавил книгой.

Мастер казался человеком культурным, и Сидоровский решил поблистать эрудицией. Таково уж действие маски - всяк, кто наденет, проникается ее духом. Свирепая личина с клыками да глазищами побуждает рычать и угрожающе скрючивать пальцы.

А обладателю шутовской, кроме прыжков и ужимок, необходим еще и колпак с бубенчиками.

Слесарь, не решаясь войти в комнату, водил глазами по полкам.

– Вы присядьте, - пригласил Андрей Николаевич.
– Побеседуем. Я вижу вы интересуетесь?

– Да не то чтобы очень, - отозвался мастер.
– Просто иногда заглядываю.

– Правильно, - решительно одобрил Сидоровский.
– Надо заглядывать. Духовная пища как-никак. Источники знаний. Сокровищницы человеческих мыслей.

Сантехник осторожно присел в кресло. Весь его вид выражал внимание.

Сидоровский продолжал разглагольствовать:

– У меня и сын читает. И жена. И я тоже. Работа, знаете ли, такая. Без книг, без информации, без повышения духовного уровня - никуда. Тупик. Топтание на месте. А нам надо двигаться. Верно?

– Верно, - согласился слесарь.
– И про душу вы хорошо сказали. И кормить ее надо, и поить. А иначе - смерть.

Андрей Николаевич снисходительно улыбнулся.

– Мой сын тоже детективами увлекается, - произнес он.
– Сказки там разные, фантазии. Помню, и я в детстве читал. Про Кащея Бессмертного. Интересная была книжка.

– Очень интересная, - согласился слесарь.
– И очень поучительная. Нельзя таким кащеям вечно жить. Тупик получается. Топтание на одном месте.

– Хм, - сдвинул брови Сидоровский.
– Это почему же?

– А потому. Нехороший он человек.

– Кто?

– Кащей.

– А-а, - протянул Андрей Николаевич, внутренне потешаясь.
– Да ничего страшного. Пусть бы жил старик.

– Никак нельзя, - возразил мастер.
– Он душу свою загубил. В черном теле держал, она и зачахла. Другой бы пожил свое, и готово - душа на волю. А у него она словно в пожизненном заключении. А жизнь вечная. Тупик, одним словом.

"Вот дурак!" - подумал Сидоровский, а вслух заявил:

– Души нет. Наукой доказано.

– Как нет?
– удивился слесарь.
– Вы же сами говорили про духовную пищу и духовный уровень.

– Так ведь это к слову пришлось. Иносказательно.

– Тогда понятно. Ну, а сознание есть?

– Есть, - уверенно кивнул Сидоровский и, подумав, добавил: - Материя первична, сознание вторично.

– Стало быть, душа это и есть сознание.
– Слесарь улыбнулся.
– А насчет первичности вы правы. Именно поэтому и надо из несовершенных тел души изымать.

– Да вы что!
– Андрей Николаевич искренне возмутился.
– Эдак мы неизвестно до чего договоримся. Вы, что же, убийство предлагаете?

– Зачем убийство? Честную сделку.

От неожиданности хозяин квартиры обмяк, безвольно утонув в кресле.

– Ка... какую сделку? О чем это?

– Не пугайтесь, - успокоил слесарь.
– Насчет изъятия души, это я про Кащея. К вам у меня дело другого рода.

– Никого я не знаю. Ни вас, ни Кащея. Сами разбирайтесь со своими дружками. Меня не впутывайте. Я не хочу! И вообще, у меня семья! Я...