– Клянусь святою мессой, все так и выходит!
– вскричал Ла Гир.
– Он прихватит с собой менгский гарнизон и отступит к Парижу. А к нам вернутся те солдаты, что сейчас охраняют мост, да те, что оставлены в Божанси, - вот у нас и будет для завтрашнего жаркого дела лишних две тысячи четыреста солдат, как вы нам сегодня обещали. Право, англичанин делает за нас половину работы и избавляет от лишнего кровопролития. Что ж, мы ждем распоряжений, ваша светлость.

– Они будут простые. Дайте солдатам отдохнуть еще три часа. В час ночи пусть выступает авангард под твоим началом, а в помощь тебе пусть едет Потон де Сентрайль. В два часа пойдут остальные под командой герцога. Держитесь в тылу противника и не давайте втянуть себя в бой. А я с охраной поеду в Божанси и покончу с ним так быстро, что на заре вернусь к вам, а со мной - коннетабль и его солдаты.

Так она и сделала. Охрана села на коней, и мы поехали под дождем, прихватив с собой пленного английского офицера, чтобы он подтвердил наши вести. Мы скоро доехали и предложили замку сдаться. Адъютант Тальбота, Ричард Гэтен, убедившись, что он со своими пятьюстами солдат брошен на произвол судьбы, решил, что сопротивление бесполезно. Он не мог рассчитывать на легкие условия сдачи, но Жанна была великодушна. Она согласилась оставить гарнизону коней, оружие и имущество стоимостью в одну серебряную марку на каждого. Они вольны отправляться куда угодно, но обязуются в течение десяти дней не подымать оружия против французов.

Еще до зари мы снова соединились с нашей армией; с нами был коннетабль и почти все его люди. В замке Божанси мы оставили только небольшой отряд. Впереди слышался глухой гул орудий: это Тальбот начал наступление на мост. Но прежде чем совсем рассвело, стрельба прекратилась, и больше мы ее не слышали.

Гэтен послал через наши линии гонца, чтобы известить Тальбота о своей сдаче. Гонец имел при себе охранную грамоту, выданную Жанной. Конечно, этот гонец прибыл раньше нас. Тальбот почел за благо отступить к Парижу. Наутро он исчез, а с ним лорд Скейлс и весь менгский гарнизон.

Вот сколько вражеских крепостей мы взяли за три дня! А ведь до этого англичане чувствовали себя там в полной безопасности и нагло бросали вызов Франции.

Глава XXX. Кровавое поле Патэ

Когда наконец настало утро навеки памятного восемнадцатого июня, противника, как я уже говорил, нигде не было видно. Но это меня не заботило. Я знал, что мы его обнаружим и нанесем ему удар - тот самый обещанный удар, о котором вещала Жанна в своем пророческом сне.

Противник укрылся на бездорожных равнинах области Бос, в пустошах, поросших кустарником, а местами и деревьями, где войско очень быстро могло скрыться из вида. Мы отыскали следы противника на влажной и мягкой земле и пошли за ним. Он отступал, в полном порядке, без всякой паники.

Нам приходилось держаться настороже: в такой местности очень легко было попасть в засаду. Поэтому Жанна выслала вперед конную разведку под командованием Ла Гира, Потона и других военачальников. Некоторым из них было явно не по себе: от этой игры в прятки они теряли самообладание. Жанна угадала их состояние и нетерпеливо вскричала:

– Во имя Бога, чего вам надо? Мы должны разбить англичан, и мы это сделаем. Им от нас не укрыться. Если они даже поднялись за облака, и то мы до них доберемся!

Мы приближались к Патэ; до него оставалось не больше одного лье. В это время наши разведчики, рыская по кустам, вспугнули оленя; он помчался большими скачками и мгновенно пропал из виду. Спустя минуту со стороны Патэ глухо донеслись крики. Это кричали английские солдаты. Они так долго питались всякой заплесневелой дрянью, что не могли удержать восторга при виде свежего мяса, которое само мчалось на них. Бедняга олень наделал в тот день много бед нации, которая так любит лакомиться его мясом. Французы знали теперь, где находятся англичане, а те и не подозревали, где находятся французы.

Ла Гир остановился и оповестил об этом событии Жанну. Она просияла от радости. Герцог Алансонский сказал ей:

– Вот мы их и нашли. Что ж, будем биться?

– Хороши ли на вас шпоры, герцог?

– А что? Разве придется убегать?

– Боже правый! Нет. Англичане попались; это они побегут. А чтобы догонять, нужны добрые шпоры. Вперед! Сомкнуть ряды!

Пока мы догоняли Ла Гира, англичане обнаружили нас. Войско Тальбота было разделено на три части: впереди шел авангард, за ним - артиллерия, а далеко позади - главные силы. Они вышли из зарослей и двигались теперь по открытой местности. Тальбот мигом разместил артиллерию, авангард и пятьсот отборных лучников вдоль изгородей, которые французы не могли миновать, тут он надеялся удержаться, пока не подоспеют главные силы. Сэр Джон Фастольф, ехавший с главными силами, поднял их в галоп. Жанна поняла, как можно этим воспользоваться, и велела Ла Гиру наступать, - что он и сделал, пустив, как обычно, своих удалых всадников со скоростью ветра.

Герцог и Дюнуа хотели скакать вслед за ним, но Жанна сказала:

– Еще не время, погодите.

Пришлось им ждать, но от нетерпения они подпрыгивали в седлах. Одна только Жанна была спокойна - она глядела прямо перед собой, взвешивая, размеряя, отсчитывая минуты, доли минут, секунды. Вся ее великая душа, казалось, сосредоточилась в глазах, повороте головы, в благородной осанке, но она была терпелива, спокойна, она владела собой и знала, что нужно делать.

А впереди, все удаляясь, неслись грозные конники Ла Гира, подскакивали в такт галопу коней султаны их шлемов, - и над всеми выделялась мощная фигура самого Ла Гира, вздымавшего свой меч, точно древко знамени.