– Я думаю, Аврага Дзагасан может одолеть мантикору такого размера? спросил Джоу Лахатал, ни к кому конкретно не обращаясь.

Однако Мешеде его услышал и не замедлил с ответом:

– Талисман, владыка. Все решает талисман. Никто не посмеет приблизиться к чудовищу, кроме Кахатанны.

Змеебог подумал, что мантикора просто разорвет хрупкую Каэ на клочки, и Мешеде печально кивнул этим его мыслям. Все, кто провожал Каэ, провожали ее на верную гибель. И при этом все же надеялись - не может она не вернуться, не было такого на памяти древнего Арнемвенда. Истина в конечном итоге неуничтожима...

... Около костра было шумно и весело. Барнаба пытался исполнить трагическую балладу, но уже к середине его выступления слушатели стонали от смеха.

– Не приличествует бессмертным существам хихикать и громогласно хохотать. И вопить от восторга запрещается. Богам пристало быть безразличными, надменными, а также суровыми, жестокими, злобными и немного мстительными, поучал Ниппи во весь голос, но это еще более распаляло веселье.

– Приятно видеть, что ты не теряешь присутствия духа, - сказал кто-то над самым ухом у Каэ.

Она обернулась. Три фигуры в плащах с капюшонами стояли перед ней.

– Если ты знаешь, над чем смеешься, это благо. Если же смех твой бездумен, то это вред, - сказал Да-Гуа.

– Ты надеешься выжить и победить?
– спросил Ши-Гуа по-детски откровенно.

И Каэ с тоской подумала о том, что сейчас даже трех монахов она видеть не рада. Не стоит ей заранее знать о том, что шансов одолеть мантикору нет никаких.

– Мантикора боится дракона, - прошептал Ма-Гуа.

Джоу Лахатал тревожно завертел головой: что-то почудилось ему в шелесте листвы, но он никого вокруг не заметил.

– Мы пришли сказать тебе: прими странный подарок, прими нечеловечий дар, когда приспеет время. И дар сей спасет тебе жизнь, - поклонился Ши-Гуа.

– Не жалей себя, каким бы диковинным образом ни подбиралась жалость к твоему сердцу, - сказал Да-Гуа.

Ма-Гуа молчал. Так, молча, и истаял в темноте.

– Странное чувство чьего-то присутствия, - произнес с расстановкой Фэгэраш.
– Ты не заметила, Каэ?

– Нет, - ответила она спокойно.

Слово "заметила" совсем не подходило к ситуации, и она отвергла его не кривя душой.

На следующий день вдали показались замшелые развалины.

– Что это?
– заинтересовалась Каэтана. Она никогда еще не путешествовала по этой дороге, и груда камней привлекла ее внимание. Больше всего они напомнили ей святилище Тавроса Тригарануса в Тор Ангехе.

Резные колонны, украшенные изображениями птиц и крылатых колесниц, обрушенные порталы и мраморные фризы, едва различимые остатки квадратных и прямоугольных бассейнов, почти полностью засыпанных древесным мусором и каменными обломками, - все это некогда было прекрасным и неповторимым.

– Сколько себя помню, они здесь находились, - ответил Джоу Лахатал. Какой-то старый город.

Барнаба пожал плечами, показывая свою полную неосведомленность, но на его память как раз никто и не рассчитывал. Видимо, он это понял, потому что запальчиво заявил:

– А зато я помню столицу Шашехшу в соседней Вселенной...

– Это очень интересно, - поклонился ему Римуски, - но об этом лучше поговорить в другой раз. А вот здесь, если мне не изменяет разум, был когда-то город - он сгорел во время первой войны с Мелькартом. И все люди в нем погибли страшной смертью. Долгое время здесь нельзя было жить - души непогребенных, неуспокоенных горожан бродили поблизости от родных пепелищ. Может, они никому и не желали зла, однако убивали любого, кто осмеливался здесь показаться, вольно или невольно, но убивали. Но время все лечит, даже эти страшные раны затянулись.

– Никогда даже не слышал, чтобы здесь было опасно, - согласился Арескои. Наверное, все уже улеглось.

– Ничто не может просто улечься, - сказал Мешеде.
– Волна сделает по океану полный круг и вернется с другой стороны. И беспечный захлебнется в ней...

– Что нам в тех развалинах?
– не то спросил, не то утвердил га-Мавет. Там даже смерть какая-то дряхлая, тень от смерти, так скажу. Едем своей дорогой. Еще успеем пару миль одолеть...

– Талисман!
– неожиданно пискнул Ниппи, сверкнув алым.

– Что?!
– подскочил в седле Джоу Лахатал.

– Смерть сказал, что нам в этих развалинах, и я ему отвечаю: талисман, пояснил перстень.

Был он последователен: когда установил для себя, что га-Мавет относится к сильному полу, то и смерть стал считать мужчиной. Разницы между богом и явлением Ниппи не видел никакой.

Каэ спешилась. Хлопнула Ворона по крутой шее. Проверила, легко ли вынимаются из ножен Такахай и Тайяскарон, хотя это уже было лишним - мечи бы ее не подвели никогда.