– Может, с Траэтаоной посоветоваться?
– спросила она немного растерянно.

– Траэтаона куда-то пропал, - сообщил Арескои.
– С Тиермесом на пару.

– Очень мило с их стороны, - возмутилась Каэ.
– Главное, как своевременно.

В темноте забелели, проявившись неожиданно, четыре пятна. Джоу Лахатал улыбнулся:

– Никак не могу привыкнуть к твоим фенешангам.

– Они не мои, они сами по себе.

– Не сами по себе, а твои, дорогая Каэ, - раздался голос Римуски. Полубоги-фенешанги прибыли вместе с ней с Иманы и продолжали разделять со своей богиней все радости и горести. Каэтана привязалась к ним и привыкла прислушиваться к их советам. Ей трудно было осознать, что совсем юные на вид Фэгэраш, Римуски, Мешеде и Тотоя на самом деле старше нее и помнят гораздо больше, чем древние горы Онодонги. Ослепительно красивые, чернокожие и беловолосые, они производили ошеломляющее впечатление на Новых богов, которые при встрече с фенешангами всегда терялись и не знали, как нужно себя вести.

– В битве с мантикорой поможет дракон, в битве с Мелькартом спасет Истина, - нараспев произнес, приблизившись, Тотоя.
– Не обязательно дракону быть настоящим, мантикора боится любого дракона. Так гласит наша древняя песня, а древние песни редко ошибаются.

– Это не утешает, - начала было Каэ, но сама себя перебила, - кажется, я понимаю, о чем ты.

– Ты всегда все понимаешь, - заметил га-Мавет.
– Это твоя прямая обязанность.

– Сейчас начнутся случайности, - сообщил Ниппи.
– Тщательно кем-то подобранные, спланированные и воплощенные в жизнь. Мир благоволит к тебе и не оставит без помощи.

Вдалеке что-то забубнило и задудело немузыкальным образом.

– Мир ко мне иногда не благоволит, а совсем как бы наоборот, - поморщилась Кахатанна.
– Эти звуки могут вогнать в гроб кого угодно.

– Интересно, - сказал Змеебог.
– В Салмакиде ночью спят вообще-то?

– Иногда, наверное, спят, - рассмеялась Каэ.
– Только на мою долю этого счастья не выпало: всякий разбудить норовит.

Бог Смерти видел, что ей и страшно, и тяжело, и печально. Просто не хочет она беспокоить своих друзей и улыбается, хотя это дается ей не без труда. Га-Мавет ощутил внезапный прилив жалости к ней, а потом вспомнил ее растерянное, уставшее лицо с синими тенями под глазами, когда она с ужасом смотрела на него там, в Эламе, сидя возле мертвого Арры, убитого им, и желтоглазому стало вовсе скверно.

– Прости, - шепнул он, сжимая ей руку.

Она поняла его - прав был однорукий бог.

– Ничего, все пройдет.

Гудение приблизилось, и на террасу Храма Истины выбрался сонный Барнаба. Видимо, он пел. Так, по крайней мере, показалось остальным. Но что он делал на самом деле - никто точно не знал.

– Ого, какое собрание, - поднял он правую бровь.
– Я так сразу и почувствовал, что непорядок где-то. Много-много проблем, стена мироздания выгибается, ткань трещит и вот-вот порвется. Нужно что-то делать.

Иногда на разноцветного толстяка находил пророческий стих, и тогда его было уже невозможно остановить никакими силами. Каэ наловчилась извлекать для себя пользу из его невнятных сообщений.

– Что у нас на сей раз?
– деловито спросил Барнаба, зевая.

Зевал он так сладко, что всем сразу же захотелось отдохнуть, но отдыхать было некогда.

– Мантикора, вскормленная мясом детей, да еще с талисманом Джаганнатхи.

– О!
– только и сказал толстяк.

– Они были здесь?
– спросил старик, закутанный в черную шелковую мантию.

В ответ раздалось глухое ворчание, словно проснулся вулкан.

– Думаешь, они хорошо разглядели твое украшение? Да что я! Конечно, разглядели, потому и нападать не стали. Неудобно только без слуг, но потерплю скоро все будет по-моему.

Он протянул руку и ласково потрепал что-то похожее на колонну, поросшую жесткой грязно-желтой шерстью.

– Потерпи, красавица моя. Она должна прийти, наш господин никогда не ошибается. Она не сможет одолеть тебя, ей это не под силу. Как же все просто!

И лохматое чудовище с женским лицом ответило Змею Могашшину тихим ворчанием.

Не в первый раз провожал Нингишзида свою богиню в опасный путь. Не в первый раз думал о том, что храм без нее опустеет и оскудеет земля прекрасного Сонандана. Не в первый раз гнал прочь подобные мысли. И все равно привыкнуть не мог.

Нужно было торопиться. Дорога до Сарагана была долгой, и хоть время было на стороне Каэтаны, мантикора уже успела войти в полную силу. Строго говоря, они опоздали, но отступать не приходилось. Это гнусное существо, да еще при поддержке старого чародея, могло натворить страшных бед.

Каэ подумала насмешливо, что отдых вышел недолгим - и нескольких дней не прошло после возвращения с Иманы. Большинство ее спутников не были готовы к новым приключениям. И хотя Могаллан и То Кобинан рвались сопровождать госпожу в Змеиный замок, она категорически это запретила. Опять выходило, что все зависело только от нее. Но как она ни протестовала, отряд собрался у Храма Истины довольно большой: вместе с ней в путь двинулись и фенешанги, и неугомонный Барнаба, и трое бессмертных. Магнуса и Номмо удалось уговорить остаться вместе с рыцарями под присмотром Нингишзиды и Тхагаледжи. Каэ обещала им, что вернется достаточно быстро.