— Жжется, мерзавец, — пробормотала она, посасывая палец.

Крис поднял бровь, затем щелкнул выключателем проектора. Тот сначала помедлил, затем заработал так ровно, как ни одна старая машина никогда не работала.

Все молчали. Конел расставлял стулья, а Крис тем временем заправлял пленку Сирокко в проектор. Приемной катушки у него не было, но значения это не имело. Он полагал, что дважды никто такое смотреть не захочет.

Сирокко и Робин растянули на дальней стене простыню.

— Быть может, стоит пригласить титанид? — спросила Робин.

— Они не в восторге от кинофильмов, — сказала Сирокко.

— Мы не знаем, что там, — добавил Крис, отвечая на еще один, уже безмолвный вопрос Робин. — Похоже, их разум к такому не приспособлен. Для них это все равно как морская болезнь.

И он включил проектор.

Мгновение спустя у двери послышались звуки рвоты. Обернувшись, Конел увидел, как Искра убегает от того, что видит на экране. Он подумал было пойти за ней, но вовремя понял, что это глупо. И снова повернулся к экрану.

Гея откусывала голову второму мужчине. На этом была оранжевая мантия. Первый носил традиционный воротник жреца и черную ризу.

Это была разминка перед схваткой с Конгом. Гигантская обезьяна уже виднелась на фоне в некоторых кадрах. Болекса, который их снимал, куда больше интересовало съедение священнослужителя. Каждый кадр был выполнен безупречно.

Схватка началась. Гея и Конг схватились. Конг тут же перелетел через голову Геи и приземлился на спину.

Казалось, он потрясен, а Гея тяжело дотопала до него и пригвоздила к земле. Огромный зверь отшвырнул ее и двинулся следом. Небольшая пауза — и Конг снова оказался внизу. Гея нависла над ним, а затем набросилась. На сей раз, однако, она его не просто пригвоздила. Конел никак не мог разобрать. Он внимательнее уставился на экран — и во рту у него пересохло. Стыд и потрясение переполнили парня. Наконец, ему пришлось отвернуться. Он смотрел на Криса, Сирокко, Робин — на все, кроме экрана.

— Я могла бы поклясться, что он бесполый, — некоторое время спустя проговорила Сирокко.

— Все было хорошо спрятано, — сказал Крис. — Ей пришлось эту штуку из него вытаскивать.

— Великая Матерь нас сохрани, — прошептала Робин. Конел снова посмотрел на экран. Он никогда не думал, что самка может изнасиловать самца. Возможно, этого бы не произошло, не будь Конг тяжело ранен. Кровь хлестала из раны на груди, пока Гея его седлала. Она омылась в этой крови.

— Выключите, — взмолился Конел. Сирокко с каменным лицом на него взглянула и покачала головой. Оставалось либо остаться, либо уйти. Тогда он отвел глаза.

Гея шаталась как пьяная. Натолкнувшись на каменную стену пещеры, она упала на бок. Экран на мгновение погас, затем снова вспыхнул. Гея, по-прежнему голая, лежала на боку. На ее лице и руках подсыхала кровь. Вот она перекатилась на спину. Застонала. Белый ее живот ходил вверх и вниз.

— Она рожает, — сказал Крис.

— Ага, — прорычала Сирокко. — Только вот кого? Конец пленки пробежал через обтюратор и упал на пол. Белый экран, вспыхнув, освещал три мертвенно-бледных лица, пока Крис не выключил его из милосердия.

Это был верблюд. Дохлый.

Верблюд родился живым, и Гея, пытаясь найти ему применение, предназначила его для включения в антураж горы Конга — теперешней стоянки Преисподней.

Верблюда Гея не планировала. Она вообще в последнее время мало что планировала. Просто наслаждалась хаосом. Наслаждаться хаосом было куда приятней, чем править этим паскудным миром.

Гея порождала разных тварей просто потому, что считала это надлежащей функцией богини. И не менее прочих удивлялась тому, что у нее выходило. Разум ее уже раздробился на многие части, одна независимей другой — и все предельно безумные.

Заметка на память: показать в ближайшее время «Три лица Евы».

Та часть Геи, что заведовала эквивалентом ее матки, и не думала сообщать остальным, что намеревается произвести. Такое положение полностью ее удовлетворяло. Три миллиона лет, спустя удивление кое-чего стоит. Раз в килооборот тело Геи радовало ее чем-нибудь новеньким. За последний год она произвела на свет помет драконов, четырехметрового тигра, а также помесь Модели-Т и осьминога. Большинство из них, впрочем, долго не жили, не имея таких важных органов, как сердца или носы. Остальные получились мулами. Подсознание Геи не могло отвлекаться на мелкие детали.

Но верблюд вышел на славу. Взрослый дромадер, хитрый и подлый, как работник собеса, — но теперь он был мертв просто потому, что Гея придумала, что с ним делать. Она решила провести его через игольное ушко.

Иголка, надо отдать должное, была немалая. Там была крупная воронка, а также оборудование, чтобы растереть верблюда до мелкой консистенции.

Установив сотню работающих камер, Гея взобралась по специально возведенным лесам над воронкой и вылила туда первый баррель пюре из верблюда.