Без сомнения, учителя часто меняют свои пароли и коды, и, стало быть, то, что Боб сумеет раздобыть, прослужит недолго. Более того, вполне вероятно, что попытка воспользоваться преподавательским паролем на ученическом компьютере может включить сигнал тревоги. Но Боб в этом сомневался. Здешняя система защиты была рассчитана на то, чтобы выделить курсантов и контролировать их поведение. Что касается преподавателей, то их поведение контролируется куда меньше. Нередко они работают со своими компьютерами в неурочные часы, довольно часто днем подключаются к компьютерам своих учеников, чтобы помочь им справиться с трудными заданиями или дать им доступ к персонифицированной информации. Боб был почти уверен, что риск быть пойманным никак не перевешивает выгод, которые проистекают из овладения персональными паролями учителей.

Пока он ждал, послышались голоса из комнаты, расположенной выше. Их почти можно было разобрать. Что ж, рискнуть возможностью добраться до учительского компьютера?

Пару минут спустя Боб уже заглядывал в комнату… Даймака. Очень интересно. Даймак говорил с человеком, чье голографическое изображение висело в воздухе над письменным столом. Как понял Боб, это был полковник Графф, начальник Боевой школы.

– Моя стратегия очень проста, – говорил Графф, – я уступил и дал ей доступ к тем материалам, о которых она просила. Она права: я не могу получить от нее надежные ответы, если не покажу тех данных, которые ей нужны.

– И она ответила вам?

– Нет, это не так быстро делается. Но она задала мне очень интересный вопрос.

– А именно?

– Является ли мальчик человеком в полном смысле этого слова?

– Ох, бросьте! Неужели вы полагаете, что он личинка жукера, переодетая в костюм человека?

– Нет, конечно. Ничего общего с жукерами. Генетически улучшенный. Это может объяснить многое.

– Значит, все-таки человек!

– Вопрос спорный. Разница между шимпанзе и человеком генетически не так уж велика. Между человеком и неандертальцем – ничтожна. Насколько бульшие изменения нужны, чтобы на месте человека возник новый вид?

– С философских позиций это интересно, но практически…

– А практически мы понятия не имеем, на что способен этот парень. Вид, к которому он принадлежит, не предоставил нам данных на себя. Он примат, конечно, что определяет некоторые черты, но мы не знаем, каковы мотивации его поступков, которые…

– Сэр, при всем моем уважении, рискну все же сказать, что он всего лишь ребенок. И он человек. Не инопланетянин.

– Вот это нам и надлежит установить, прежде чем мы решим, насколько можем ему доверять. И вот почему вы не должны спускать с него глаз. Если вам не удастся вовлечь его в умную игру, найдите другой путь, чтобы понять, как он тикает! Ибо мы не можем использовать его, пока не узнаем, насколько он заслуживает доверия.

«Забавно, что они в разговорах между собой называют эту штуку умной игрой», – подумал Боб.

И тут он понял, о чем они говорят. «Вовлечь его в умную игру». Насколько Бобу было известно – он единственный ученик в Боевой школе, который не играет в «Игру воображения».

Они говорят о нем! Новый вид? Генетически измененный? Боб слышал, как сердце неистово грохочет в его груди. «Кто я? Не только умный, но и… другой?»

– А как же режим секретности? – спросил Даймак.

– Вот еще один вопрос. Вы должны выяснить, что ему еще известно. И насколько вероятно, что он выдаст эту информацию другим ребятам. В настоящее время главная опасность именно в этом. Может оказаться, что этот парнишка, став командиром, который нам так необходим, вполне оправдает риск разглашения секретной информации и даже крушения всей программы. Я всегда считал, что, имея Эндера, мы можем пойти ва-банк, но появление этого парнишки может резко повысить наши шансы на выигрыш.

– Вот уж никогда не думал о вас как об игроке, сэр.

– Я не игрок. Но бывает и так, что обстоятельства заставляют нас включиться в игру.

– Я присоединюсь к вашей ставке, сэр.

– Зашифруйте все, что вы мне прислали. Никаких имен. Никаких обсуждений с другими преподавателями, кроме самых обыденных вопросов.

– Разумеется.

– А если единственным средством уничтожить жукеров станет замещение нас новым видом, Даймак, можно ли будет говорить, что мы спасли человечество?

– Один ребенок – это еще не смена вида, сэр, – ответил Даймак.

– Кто-то уже просунул ногу в дверь. Верблюд сунул нос в вашу палатку. Дай им палец, они…

– Им, сэр?

– Да. Ладно. У меня паранойя. И ксенофобия. Но именно по этой причине я получил эту работу. Станете культивировать эти вирусы в себе, Даймак, и доберетесь до моего кресла.

Даймак рассмеялся. Графф – нет. Голограмма исчезла. Как ни интересен был подслушанный разговор, Боб все же не забыл о возможности подсмотреть компьютерный пароль ушедшего в душевую учителя. Он прокрался обратно к его комнате. Тот еще не вернулся.

О каком нарушении секретности они говорили?

Должно быть, какое-то нарушение произошло недавно, раз они обсуждали этот факт с такой горячностью. Вполне возможно, имеется в виду разговор Боба и Даймака о делах в Боевой школе. И видимо, его догадка, что сражение уже произошло, не может быть этим нарушением, так как тогда Графф и Даймак не стали бы говорить о единственном возможном способе покончить с жукерами. Раз жукеры еще не уничтожены, то нарушение секретности заключается в чем-то другом. Вполне возможно, что первая догадка верна лишь частично и Боевая школа существует затем, чтобы в первую очередь лишить Землю талантливых полководцев, а затем уж нанести поражение жукерам. Графф и Даймак боятся, что Боб выдаст эту тайну другим ребятам. У многих из них тогда возникнет необходимость пересмотреть свое отношение к школе в свете тех идеологических, религиозных или национальных предпочтений, которые прививали им их родители.